и одновременно упоминать каким слабостям он был подвержен, и делать это в те годы, когда Сталин еще стоял во главе своего ужасающего режима, и Запад, наконец, был вынужден начать сопротивляться его агрессивности?! Кроме того, чем больше времени отделяет нас от описываемых событий, тем объективнее будет их описание, освобожденное от ярких переживаний.
Вот поэтому я только сейчас решился приступить к этой книге. В ней я повествую не только о положительных и радостных событиях, но также и о таких, о которых люди не хотели бы слышать, хотя они очень типичны для мировоззрения свидетелей того времени. Недопустимо изображать кого бы то ни было как рыцаря без страха и упрека или как полусвятого, даже если он храбро и последовательно сражался за правду. К тому же Власов был не один. Вокруг него были люди со своими индивидуальными способностями и слабостями. Именно эти их слабости причиняли мне часто заботы и усилия при исполнении моих служебных обязанностей как сопровождающего Власова и чинов его штаба. Мне приходилось сглаживать ошибки, возникавшие благодаря этим слабостям, и отвечать за их последствия.
Последним мотивом для того, чтобы решиться приступить к созданию этой книги, был факт, что я нашел человека, который готов и мог сотрудничать со мной, это была Эдель фон Фрейер. Она помогла мне привести в порядок наличный материал, просмотреть его, присоединить к нему новый, оживить и прояснить мои собственные воспоминания. Она была также неутомима и жертвенна, трудясь над устранением многих технических трудностей, которые были неразрывно связаны с таким начинанием. Ведь я не был профессиональным писателем. Эдель фон Фрейер принадлежала к младшему поколению, и то, что она полностью восприняла основную тему книги, только доказывало мне, что понятие «Власов» приобрело значение и для молодежи.
Все, что я пишу, является моим субъективным восприятием происходившего. Годы 1943, 1944 и частично 1945, когда я принадлежал к свите Власова, я считаю самыми значительными и яркими в моей жизни. При описании происходившего я сам или оставался в центре внимания, или был скрыт в тени. Однако, в действительности, все определялось личностью этого человека. Только после того, как он преодолел многие душевные препятствия, Власов пришел к решению принять роль, которая, по его убеждению, была уготована ему историей.
С самого начала ложь, страх и система доносов были основами большевистского государства. Одновременно с террором пришедшие к власти делали ставку на марксистско-ленинское воспитание народа. В этом отношении Сталин оказался выдающимся мастером.
Это воспитание начиналось с детского сада. Оно имело целью создание так называемого «хомо советикус», то есть такой человеческой породы, которая была необходима для продолжения коммунистического режима. Для того, чтобы понять все значение происходившего, я считаю долгом привести такой случай.
В 1940 году, когда Красная армия вступила в Латвию, моя восьмилетняя дочь ходила в Риге в начальную
школу. На одном из первых уроков при новой власти было приступлено к выяснению политической ориентации детей. Придя домой, дочка об этом рассказала:
Папочка, ты знаешь, о чем меня сегодня спросили в школе?
Нет, ответил я. Как я могу это знать!
Меня спросили: кого я больше люблю папу или маму, или великого Сталина?
Я был так смущен, что промолчал, но девочка продолжала:
Знаешь, что я ответила? Великого Сталина. Что ты думаешь, правильно ли это?
Я только нашелся сказать: «Да, это было правильно». Но девочка не кончила: «Ты знаешь, папа, это ведь неправда! Я вас с мамой люблю больше, чем Сталина».
Продумайте хорошенько этот разговор! Ребенок в школе солгал, чтобы не создать угрозы для родителей, и дома его за это, поколебавшись, одобрили. Отец боялся сказать лишнее слово, а ребенок сделал первый шаг к превращению в «хомо советикус».
А вот другой пример. В первом же учебнике, введенном советскими оккупантами в Латвии в начальных школах, приводится рассказ о крестьянском мальчике Павлике Морозове. Он донес на своего отца, который на уже убранном поле пытался подобрать оставшиеся колосья. Во всем мире это считается правом бедняков. Во время нашего бегства из Латвии в Германию члены моей семьи тоже подбирали зерна, которые находили на убранных полях. Но в Советском Союзе к этому относятся по-другому. Там отца Павлика обвинили в краже социалистического имущества и присудили к пяти годам принудительного труда. Поступок Павлика Морозова, который донес на своего отца, был использован как доказательство «высокой социалистической сознательности» и был рекомендован ученикам как пример для подражания. Этот случай был дальнейшим, еще более важным шагом в создании «хомо советикус».
А вот, под конец, еще один рассказ моего друга. При вступлении советских танков в Ригу двое людей было задавлено, что и не удивительно при дикой езде красноармейцев. Эти два несчастных случая были использованы, чтобы начать процесс против высших чиновников рижской префектуры. Было выдвинуто обвинение против 18 полицейских чинов (все латыши) в преднамеренном убийстве двух рабочих. Очевидно, новые хозяева искали любого предлога, чтобы расправиться с латышской полицией.