Положение наше очень тяжелое. Конкретных указаний мы дать не можем. Связей с белорусскими товарищами у нас нет, с партизанским отрядом мы тоже еще не связаны. Жизнь каждого из нас висит на волоске, а откуда придет помощь, мы не знаем. У некоторых товарищей замечается тенденция действовать по принципу «спасайся, кто может». Это противоречит задачам, которые мы поставили перед собой на нашем организационном совещании.
К «Женьке» мы все относились с большим доверием. Несмотря на свою молодость (ему тогда исполнилось 17 лет), он оказался прекрасным конспиратором. Дисциплинированный, скромный, молчаливый, он за пределами гетто неустанно искал товарищей, с которыми можно было бы объединиться в борьбе за освобождение. И вот «Женька» напал на группу товарищей русских и белоруссов, готовых отдать все свои силы борьбе против гитлеровских захватчиков. Не имея опыта подпольной работы, эти товарищи не решались создать самостоятельную организацию. Кроме того, они, как и мы, были уверены, что в Минске существует такая организация, но что найти к ней доступ пока невозможно, так как она тщательно законспирирована. Когда эти товарищи через «Женьку» узнали, что мы в гетто организовались, они выразили желание встретиться с нами и обо всем переговорить.
Сорвав с себя желтые заплаты и переодевшись в приличное платье (вместо засаленной кочегарской «спецовки»), мы вдвоем с «Женькой» прошмыгнули за ограду гетто.
И вот мы в условленном месте. Нас уже ждали. На минуту нам показалось, что это товарищеская встреча в доброе старое время, когда ни гетто, ни желтых заплат и в помине не было. Так приветливо и дружелюбно смотрел на нас молодой человек, лет тридцати, представившийся нам и назвавший себя Славеком («Наверное, кличка!» подсказало мне чутье подпольщика).
Хотя он был в гражданском, все же чувствовалось, что военную форму он снял совсем недавно. С любопытством разглядывала нас молодая женщина в красном берете, прислушивавшаяся к нашей беседе. Она молчала все время, но сделала свои «выводы»: заметив, как мы истощены, она через некоторое время направилась в деревню, раздобыла немного продуктов и переслала их нам в гетто. Не спускал с нас глаз молодой, стройный парень, сопровождавший Славека и интересовавшийся главным образом работой нашей молодежи («очевидно, комсомольский работник» подумалось мне).
Славека интересовали два вопроса: 1) кто дал нам указание организоваться и создать руководящий центр и 2) что и как мы намерены предпринять.
Опыт добрых полутора десятков лет подпольной работы был окончательно забыт (может быть этому способствовала сердечная теплота, светившаяся в глазах этих трех товарищей), и началась беседа, откровенная, без следа предосторожностей.
Организоваться приказала нам наша большевистская совесть, диктующая нам: в каком бы положении народ ни находился, будь в первых рядах, руководи его борьбой, подавай пример присутствия духа и преданности! Кроме того, добрых сорок лет тому назад был провозглашен ленинский принцип: членом партии является только тот, кто принадлежит к местной партийной организации, выполняет все партийные обязанности и т. д. Вот почему мы создали партийные организации даже в фашистских тюрьмах и концлагерях. Вот почему мы создали такую организацию и в самом страшном концентрационном лагере, именуемом гетто.
Ну, а если в городе уже имеется такая организация? спрашивает Славек, если существует подпольный центр?
В таком случае они узнают о нас лишь тогда, когда мы начнем работать. Тогда они примут нас под свое руководство и скажут, что мы поступили правильно.
Дальше: мы хотим вывести наших братьев и сестер из гетто; мы хотим включиться во всенародную борьбу против общего врага; мы хотим влиться в партизанские отряды; мы хотим помочь росту движения народных мстителей. У нас есть прекрасные люди, мы можем раздобыть оружие Нам нехватает только одного и это самое главное помощи со стороны белорусских народных масс. Без этой помощи мы обречены на гибель. Можете ли вы нам помочь?
Мы еще встретимся! сказал Славек. «Женька» вас известит.
Дружески пожав друг другу руки, мы расстались.
Вновь пришитая к нашей одежде желтая заплата выглядела на этот раз более издевательски, чем когда бы то ни было.
Доктор Кулик и Лиза Рис, долго провожавшие нас взглядом, когда мы выбирались из гетто, облегченно вздохнули, увидев нас.
Как дела?
Все будет хорошо!..
V. В ЕДИНЫХ БОЕВЫХ РЯДАХ
Стреляйте! сказала она, обращаясь к злодеям, убейте нас здесь, на месте! Дальше итти незачем
Немцы убили всех троих.
Еще пять тысяч евреев было уничтожено в день 20 ноября 1941 года. Среди них наш общий любимец Вайнгауз, человек, питавший обитателей гетто бодростью и верой в то, что победа близка, что мы одолеем гитлеровских бандитов. В разграбленных квартирах разрушенного квартала погибли наши радиоприемники У некоторых наших товарищей стали опускаться руки. Неужели наши стремления, наши планы так и останутся мечтой? Неужели нам суждено погибнуть прежде, чем удастся осуществить то, что стало содержанием нашей жизни в гетто?