Для Лакомки не было места лучше Ндуту. Там жил Джордж, его друг-великан, и в его уютной великанской кухне всегда находилось место для маленького мальчишки. Прямо перед лагерем расстилалось огромное ровное пространство с выкошенной травой, где играть было гораздо безопаснее, чем в нашем маленьком лагере. А по утрам, когда я работала, к Лакомке был приставлен Мучария. Мучария негр племени кикуйю; он так привязался к нашему сыну, что согласился поехать с нами и присматривать за Лакомкой. Мы очень уважали его за это ведь он был уже немолод, да и уезжать из Найроби ему раньше не приходилось. И я бесконечно благодарна ему за то, что он на это решился, потому что с ним Лакомка в такой же полной безопасности, как со мной или с Гуго.
Порой я долго наблюдала, как оба они маленький белоголовый мальчуган и величавый старый негр бок о бок, присев на корточки, созерцают муравьиную тропу или тыкают длинными прутиками в норки тарантулов, выстланные шёлком, пытаясь выманить наружу их обитателей. Они могли часами играть с насекомыми, веточками, пучками травы. Лакомка никогда не скучал, а терпение Мучарии не знало пределов.
Гуго с помощниками занимался гиеновыми собаками, я же почти всё время проводила в лагере Ндуту. Я писала тогда книгу о шимпанзе, анализировала собранные данные о поведении обезьян и вместе с Гуго поддерживала связь с научно-исследовательским центром Гомбе-Стрим. Хотя сама я в то время по многим причинам не могла там находиться, изучение шимпанзе по-прежнему интересовало меня больше всего, и в Гомбе наблюдали за поведением шимпанзе и павианов двенадцать студентов.
Поскольку у меня не было времени, чтобы помогать Гуго, надо было найти кого-то, кто мог бы делать научные заметки в то время, когда он снимал гиеновых собак, заниматься записью наблюдений одновременно со съёмками одному человеку не под силу. Гуго выбрал Джеймса Малколма. Джеймс только что окончил школу, и перед поступлением в Оксфорд ему надо было где-то проработать один год. Уже при первой встрече в Лондоне он произвёл впечатление человека серьёзного и полного энтузиазма, и мы решили, что с работой он справится. И действительно, вряд ли можно было найти более подходящего помощника. Он был не только наделён умом и умением чётко и ясно выражать свои мысли оказалось, что у него настоящий талант полевого исследователя. Он был терпелив, всегда полон интереса, совершенно объективен и не боялся самой трудной работы. Чтобы получить полноценные данные о поведении диких животных в естественной обстановке, ему приходилось проводить с животными долгие часы, наблюдать за ними не только в периоды их активности, по и во время отдыха, быть всегда наготове, чтобы не пропустить какое-то неожиданное событие, которое позволит понять целую цепь последующих действий.
Спустя некоторое время Джеймс стал буквально жить среди собак, которых изучал. Он уезжал в нашем жилом фургончике и ставил
его возле логова. Когда он не вёл наблюдения, он или ел, или расшифровывал записи, или спал и всё это прямо возле нор, безотлучно, двадцать четыре часа в сутки. Я почти не видела Джеймса. В лагере он внезапно появлялся, покрытый толстым слоем серой пыли. Принимал душ, выходил весь розовый и сияющий, наскоро что-нибудь выпивал и исчезал снова к собакам в серой пыли. Его волосы раз от разу становились длиннее, а его интерес к работе и энтузиазм росли не по дням, а по часам.
Мы надеемся, что работа, которую провёл Гуго, уже внесла некоторую ясность в этот вопрос, но в самом её начале гиеновые собаки всё ещё пользовались дурной славой во многих кругах. Их считали коварными и кровожадными убийцами. Говорили, что стая гиеновых собак безжалостно загоняет избранную жертву: собаки работают посменно, преследователи со свежими силами подменяют уставших, пока не свалят добычу. Поэтому один вид стаи этих ужасных охотников сеет мгновенную панику среди мирно пасущихся стад антилоп и газелей. Во многих районах гиеновых собак уничтожали при всяком удобном случае. Считалось также, что личные качества отдельных собак как бы растворяются в стае, смешиваются среди них не обнаруживали ни иерархии, ни порядка доминирования, ни ярких индивидуальностей.
По крайней мере так относились к гиеновым собакам большинство людей. А те, кто придерживался иного мнения, видимо, с радостью принимали ту картину, которая вырисовывалась перед их глазами по мере того, как Гуго с двумя помощниками терпеливо следовал то за одной, то за другой стаей, изучал каждую из них, а в заключение дал описание серии длительных и подробных наблюдений за отдельными индивидуумами в одной стае.
Гиеновые собаки в Серенгети живут, как правило, стаями от двух до двадцати пяти собак. В среднем стая обычно состоит из шести десяти собак. Почти круглый год стая ведёт бродячий образ жизни, причём её охотничья территория может захватывать до четырёх тысяч квадратных километров. И только в тот период, когда одна или несколько сук в стае щенятся, собаки временно забывают о своих бесконечных скитаниях и остаются на месте, чтобы вырастить щенят.