Полковник, я хочу помочь вам сохранить жизнь. Прикажите кирасирам сложить оружие.
Розен натянуто улыбнулся.
А если я предложу сделать это вам?
Это будет самой неудачной шуткой в вашей жизни. Ваш отряд окружен, дорога назад отрезана, впереди русские. Если вы окажете сопротивление, мы уничтожим вас всех без пощады, поскольку сейчас, полковник, вы командуете не солдатами, а сборищем убийц, собравшихся охотиться на российского государя.
Розен вскинул голову.
Со мной три эскадрона лучших королевских солдат. Я прошел с ними половину Европы. Они готовы отдать жизни за своего короля.
Это для них не составит никакого труда, полковник. Итак, что вы предпочитаете: плен или смерть?
Я должен подумать.
Вы только теряете время. И лишаете себя компании майора Левена, который ждет вас совсем рядом. Не верите? Тогда взгляните на грамоту, которую сами ему вручали.
Сунув руку за пояс кунтуша, есаул протянул Розену отобранную у Левена грамоту. Его скакун, сделав шаг к полковнику, очутился на залитом лунным светом участке дороги, и Розен с ужасом увидел на конском крупе знамя гренадерского полка, батальон которого нес личную охрану Левенгаупта и штаба корпуса. Вид грамоты и знамени был последней каплей, положившей конец сомнениям полковника.
Господин есаул, я принимаю ваше предложение. Кому сдать шпагу: вам или донскому атаману? глухо произнес Розен.
Вы отдадите ее лично царю
Когда разоруженный шведский отряд под конвоем казаков продолжил путь к русским позициям, Дмитро тронул есаула за локоть.
Вот и настал час прощаться, братку. Твоя дорожка лежит к батьке Голоте, а моя снова в лес. Никогда еще волк и собака не сидели на одной цепи, а поэтому нечего мне делать ни под царским знаменем, ни под гетманской булавой. Ни за что не променяет запорожец своей воли, а потому прощай, братку, и не поминай лихом.
Прощай, есаул, проговорил и Сидоров. Да хранит тебя господь.
А куда ты, атаман? удивился старший Недоля. За полковника Розена и королевскую казну царь закроет очи на любую твою старую провинность.
Не нужна мне царская милость, есаул. Простит он мои грехи не забудут их его воеводы и казаки-толстобрюхи. Рано мне еще возвращаться на Дон, не пришел час. Да и разве только под царской рукой можно служить родной земле?..
Ворвавшийся в палатку Меншиков был возбужден. На его губах цвела довольная усмешка, в глазах светилась нескрываемая радость.
Хваленый Левенгаупт ударился в такие бега, что и след простыл. Ничего, я бросил вдогонку драгун и казаков. С победой тебя, мин херц!
Петр, спокойно попыхивая трубкой, указал князю на лавку.
Садись и рассказывай толком.
Шведы ушли еще ночью. Побросали своих убитых, оставили раненых, разгромили и сожгли обоз. Сам Левенгаупт ускакал с кирасирами первым, за ним на обозных лошадях бросилась пехота. Да разве на этих жалких клячах далеко убежишь, тем паче по болотам? Казаки гонят их в полон толпами. Набрали уже без малого три с половиной тысячи, из них семьсот офицеров. А также захватили десять королевских знамен и сорок два флага.
А что шведы потеряли в бою? поинтересовался Петр. Не зря ли мы вчера порох жгли?
Выбили мы у неприятеля пять с половиной тысяч солдат Полторы тысячи насмерть, остальных ранили.
А каковы наши потери? спросил царь у Голоты, пришедшего вместе с Меншиковым.
Тысяча сто убиты, две тысячи восемьсот ранены.
Петр улыбнулся, примял табак в трубке.
А что с обозом, Алексашка? Оставил ли генерал нам что-нибудь на обратный путь?
Оставил, мин херц. Две тысячи телег не успел огню и разорению предать Стоят себе целехоньки и полнехоньки. Одним словом, полная победа!
А коли так, други мои верные, забудем о генерале, сказал царь, подвигая к себе карту. Оставили мы короля без подмоги и припасов, отняли у него надежду сытно переждать зиму в удобном для сего месте. Придется
ему теперь крепко призадуматься, стоит ли двигаться на Москву с пустым брюхом и недостатком пороха. Что бы ты предпринял на его месте, полковник? глянул Петр на Голоту.
Подался бы на Украину, государь. К Чернигову иль Полтаве. Места те изобилуют зерном и живностью, на зимних квартирах можно разместить всю армию и спокойно ждать подмоги людьми и воинским припасом.
А что сделал бы на месте короля ты, Алексашка?
Двинулся на Украину И залег бы в Полтаве, как медведь в берлоге. А за зиму связался бы с Турцией и Крымом, своими союзниками. Может, султан или хан помогли бы янычарами да нукерами. И Польша под боком, а через нее прямая связь со шведскими войсками в Курляндии и Померании. Один путь у Карлуши, мин херц, только на Украину, уверенно закончил Меншиков.
Царь уперся взглядом в карту, поднялся над столом.
То же мыслю и я. А потому нет у нас времени почивать на лаврах. Не покой и отдых должен получить король на Украине, а жестокий отпор и свою погибель. И начало сему уже положено здесь, у Лесной. Какие бы великие баталии и славные виктории ни поджидали нас впереди, ни одна из них не будет важней и блистательней этой. Лесная мать наших грядущих побед, а они лишь младенцы, рожденные ею