Лисья тропа привела в неширокий лог, её пересекла другая.
В чём дело, Филя? спросил Благинин, останавливаясь у перекрестья двух троп. Где теперь лису искать надо?
Это тропы разных лисовинов, одни следы мельче, другие покрупнее, ответил Филька. Обоих искать надо.
Правильно! Иван был доволен учеником. Одна пошла на Савоськину гриву, другая к Караголу. Вот ты и иди по второй тропе. Попробуй сам поставить капканы, как я тебя учил. Это тебе вроде экзамена. А потом найдёшь меня на гриве, я по этой тропе пойду.
Ладно, дядя Иван, с радостью согласился Филька, направляясь в сторону Карагола.
«Будет толк из парня, думал Благинин, идя по следу. А ведь не научи его, могла и заглохнуть охотничья страсть. Скитался-скитался бы по степи без толку, как перекати-поле, надоело бы, и не быть ему охотником. Не понимают у нас многие этого, таят в себе секреты».
Следы опетляли склон и вышли на вершину гривы. «Где-то недалеко тут», подумал Иван, останавливаясь, чтобы набить табаком трубку.
Зажигая спичку, он услышал, как в конце гривы резко хлестнул выстрел, затем другой.
«Стреляют? В кого бы это?» соображал Иван, всматриваясь вдаль. Примерно в полкилометре от себя он увидел, как на склоне гривы у стога сена суетились две маленькие фигурки.
Благинина ожгла догадка: «Браконьеры!»
Забыв о лисе, Иван направился в их сторону. «Браконьеры ли? Может ошибся? Мало ли чем могут заниматься люди в это время в степи», думал он, ускоряя движение.
Завернув за стог, охотник оторопел. На снегу, распластав могучую тушу, лежал лось. Из-под него торчали две пары лыж. Видно, он был так тяжёл, что охотникам пришлось использовать это простейшее приспособление, чтобы подтащить тушу к стогу. Андронников и Салим, быстро работая ножами, сдирали шкуру, на не успевшем ещё остыть теле лося подрагивали живчики.
Так! громко сказал Благинин. Поохотились, значит?
От неожиданности Салим и Илья вскочили на ноги. Андронников уронил нож на снег.
По-охо-ти-лись неопределённо протянул Илья. Салим стоял, спрятав свой окровавленный нож за спину и опустив голову на грудь.
Воцарилась неловкая тишина.
«Пропали!.. думал Андронников. Снова жалобу напишет. В тюрьму укатают или, в лучшем случае, из промхоза выгонят и оштрафуют тысчонок на десять. Что же делать, что? Стукнуть его, да и дело с концом, давно поперёк дороги стоит. Кто знать-то будет, мало ли что может с человеком в степи случиться. Неосторожность с ружьём. А может попробовать договориться, предложить ему третью часть мяса? Да едва ли пойдёт он на это. И решил: А всё равно, попробую. Откажется, тогда уж только один выход» И, овладев собой, Илья проговорил:
И на твой пай хватит. Лось добрый
Что-о, на мой пай?.. Иван бросил выразительный, полный ненависти, взгляд на Андронникова. Такой взгляд заставил бы содрогнуться любого закоренелого преступника. Не выйдет, Илья! Не продаюсь, ворованный кусок мяса в горле застрянет.
Ну, как знаешь. Была бы честь предложена. А между прочим, это всё остаётся между нами.
Между вами может быть и остаётся, а между нами ничего общего нет.
Лицо Андронникова побагровело, глаза налились кровью, нервно задёргалось веко. Судорожно сжимая кулаки, он прохрипел:
Не доводи до греха, Иван. Мы одни в степи Мало ли какие случайности на охоте бывают. Говорят, один раз в году ружьё само стреляет.
Бывают. Но ты не стращай, не боюсь! Иван в упор посмотрел на Андронникова, который содрогнулся от этого пронизывающего взгляда. Ты хочешь, чтоб я молчал?.. От таких, как ты, зверь, птица гибнет, а я молчи. Ты думаешь: тебе всё можно, в степи закона нет. Врёшь, есть! У тебя закон всегда с собой должен быть в голове, и в ней же, на одной полочке, охотничья совесть
Что что ты от меня хочешь! выкрикнул Илья и, обдав Благинина водочным перегаром, ухватил его за воротник меховой куртки. С огнём играешь, Иван. Ты меня знаешь, я на всё на всё могу решиться. Я
Знаю, как же! Чем похвастал. Ты однажды жену родную чуть до смерти не забил только за то, что она на базаре продешевила рыбёшку продать. Уж ты такой! стараясь держаться спокойным, проговорил Благинин и с силой оторвал от себя Илью.
Не ожидая такого от Ивана, Андронников отскочил в сторону, минуту молча смотрел на охотника и вдруг в исступлении кинулся, словно разъярённый зверь, на него, свалил на снег, стараясь схватить дрожащими руками за горло. Иван вывернулся из-под Андронникова и подмял его под себя, однако тот напряг свои силы и снова оказался сверху.
Салимка смотрел, как сцепились в мёртвой схватке два охотника, и растерянно топтался на месте, не зная, что предпринять. И вдруг он затрясся от ужаса, в голове мелькнула мысль: «Всё! Погиб Иван!» Илья, оказавшийся опять под Благининым, дотянулся до охотничьего ножа, валявшегося у распластавшейся туши лося, взмахнул им в воздухе лезвие ослепительно блеснуло на солнце. Зайнутдинов в испуге закрыл лицо руками, шатаясь подошёл к стогу и обессиленно к нему привалился. «Что ж это я почему не помешал? Эх, Салимка!» тоскливо думал он, боясь открыть глаза и увидеть окровавленное тело Ивана, неподвижно лежащее тут же, рядом с загубленным лосем.