Он кинулся с мечом на пажей и оруженосцев, но вдруг остановился в оцепенении: в дверях показалась женщина в белом, с распущенными волосами, в вымокшем и разорванном платье
Это была графиня
Берта, это ты! воскликнул он.
Гнев его мгновенно упал, и душу его охватила великая радость.
Ты жива, ты снова со мною! говорил он, идя к ней с простертыми руками. Дай же, я отнесу тебя, как маленького ребенка, на тепло и на
свет. Ты жива, ты жива, какое счастье!..
Как вы бледны, графиня! воскликнули гости, опомнившись от неожиданности. Что с вами?
Я была под дождем, рассеянно ответила Берта и обратилась к капеллану:
Святой отец, не можете ли вы пойти к старому леснику Земмелю? Он получил смертельную рану и, умирая, хочет приобщиться. Вы, конечно, не знаете дороги к нему, но я охотно проведу вас сейчас туда
Ты с ума сошла! воскликнул граф. Сейчас, в такую погоду И знаешь ли ты, к кому зовешь досточтимого капеллана? К браконьеру, к мошеннику!..
Он тяжело болен продолжала Берта, не слушая мужа. Я вас очень прошу, святой отец
Охотно, дочь моя, ответил капеллан. Я хочу сказать, что я охотно пошел бы туда, несмотря на адский гром и вихрь, но мне кажется излишне так спешить. Я знаю старика Земмеля: он так могуч и крепок, что, наверное, доживет до утра. А там, Бог даст, и совсем поправится
Берта печально поникла головой.
Освободите, графиня, меня от хозяйских обязанностей, любезно улыбаясь, обратилась к ней старая баронесса фон Риттерсгейм. Мне слишком грустно хозяйничать в чужом доме и приятнее быть просто гостьей
Берта не ответила и, по-видимому, даже не заметила обращения к ней этой почтенной дамы, вдовы знаменитого полководца и соратника Карла Великого.
С прежним усталым и скорбным видом она подняла свой взор и сказала мужу:
По крайней мере, будь милосерд и вели впустить в ограду замка бесприютных прохожих. Они стоят толпой у ворот и со слезами молят, чтоб им позволили укрыться от дождя и грома.
Впустить! приказал граф.
Высокие дубовые двери раскрылись, вошел стройный и красивый юноша в темном дорожном плаще, с длинным монохордом за плечами. Юноша низко поклонился на все четыре стороны и пожелал присутствующим здоровья и удовольствия.
Спой нам песню, славный трубадур, милостиво и любезно обратился к нему граф, мы скучаем без музыки.
Спой о весне и любви! стали просить дамы.
О чести и верности! предложили со своей стороны рыцари.
О преданности дамам! настаивали дамы.
Трубадур установил монохорд, прижал руку к сердцу и обратился к обществу с такой речью:
Я спою вам, что знаю и умею. Слушайте же меня, рыцари и дамы, благочестивые и знатные! В то время, пока вы здесь пировали, за оградой замка бродило старое, мрачное, больное Горе. Оно кричало, стонало и плакало, умоляя о внимании и помощи. Но вы его не слыхали Тогда Горе обернулось вороном. Оно билось железными крыльями о решетки ваших окон. Но в шуме веселья вы не слышали ни криков ворона, ни шороха его крыльев Горе обернулось грозой. Гулко загремели над замком раскаты грома. Яркие молнии вспыхнули у вас перед глазами. Но вы лишь усмехнулись: вам стало весело, что вы находитесь в тепле и покое, под защитой крепких стен замка. И вы не слышали Горя Но вот Горе обернулось певцом-трубадуром. Оно сложило песню о людском страдании и смело вошло с той песней сюда, в ваш блестящий круг И теперь вы волей-неволей услышите Горе
В толпе гостей пробежал смутный ропот.
О чем он тут толкует? недовольно заметил барон фон Швальбе. Нам нужны песни, а не проповеди.
Обратите на него внимание, шепнула баронесса фон Риттерсгейм своей соседке, у него очень старообразный вид Мне кажется, что это вовсе не юноша
Зажгите еще факелов! приказал граф Людвиг. Гаснут они, что ли? Почему так темно?..
В зале, в самом деле, стало темнее: как будто под потолком нависла грозовая туча, пробравшись сюда снаружи
В окнах ярко блеснула голубоватая молния.
Трубадур заиграл на монохорде и потом запел: