«Она вся светится лунным блеском. На ней белоснежное платье. В ее волосах сверкает ослепительный бриллиант. Она прекрасна! Кто хоть раз в жизни увидит ее, тот безумно ее полюбит и никогда не забудет даже на ложе палача
Само имя ее сверкает, как бриллианты росы при свете луны. Само имя ее прекрасно. Оно западает в душу, и невозможно слушать его без радостного трепета В нем светит очарование любви, вечной и светлой, как Небо.
От одного конца мира и до другого конца она проходит сквозь тучи столетий Вокруг нее теснятся страдания, ненависть, ревность, ужас смерти Словно шипы и острые камни, они ранят ее Но свет от бриллианта падает на раны и исцеляет их.
Много веков тому назад, она уже проходила здесь мимо замка. Она подходила к стенам высокой башни и поднимала руки к маленькому окну наверху. И тот, кто был заключен в башне, посылал ей привет и слезы любви
И страдание опускалось между ними, как черная занавесь. И только бриллиант сверкал во мраке, пронизывая своим блеском тьму страдания»
На этом рукопись прерывалась.
Что должно было быть дальше, я не знал Я и теперь на знал ничего, хотя все это было написано моей рукой в состоянии какого-то странного гипнотического транса.
Я так устал в эту ночь, что не раздеваясь упал в постель и спал, как убитый, до десяти часов утра.
Об отъезде я уже и не думал
Это было вчера.
Она подошла внизу к стене моей башни и подняла на меня свой взор. И я почувствовал такую любовь к ней, что заплакал.
Я воскликнул, не помня себя:
Кларимонда! Наконец-то ты пришла!
Да, я пришла! ответила она, и мое сердце вздрогнуло, услышав ее голос. Возлюбленный мой! Ты страдаешь, ты изнемог! Как жестоко он поступил с нами!
Кто «он», Кларимонда?
Разве ты забыл? Тот человек, чье имя я боюсь произнести Он так ненавидит нас.
Разве нас кто-нибудь ненавидит, Кларимонда?
О, да! печально ответила она. Ведь это он заточил тебя в башню
Я почувствовал смутную тревогу от этих слов Что это значит?..
Меня никто не заточал. возразил я. Я нахожусь в башне по своей воле и могу выйти из нее, когда хочу. Хоть сейчас.
Она радостно засмеялась:
О, выйди! Приди ко мне!
Я отошел от окна, чтобы пойти к ней Но со мной случилось головокружение. Я упал и ничего не помню, что было далее Очнулся я за письменным столом. Уже светало
Я несколько раз перечитал, что было написано далее в повести о Кларимонде Это так странно. Это похоже на бред Я не сомневаюсь, что я уже любил когда-то Кларимонду в прежней моей жизни Но я не думал, что это такая трагедия, и что это
Я должен навести справки у маркиза
Минувшее проходит предо мною(«Борис Годунов»)
«Мольде (Норвегия), 15 июня 19
Дорогой друг!
Во время моего летнего отдыха я избегаю заниматься умственным трудом и не выношу писем, как активно, так и пассивно. Поэтому я был смущен, получив Ваше неожиданное послание, да еще с такими романическими запросами. Ради Вас я нарушу мое летнее молчание, но под непременным условием: Вы посвятите мне что-нибудь из Ваших последних произведений, написанных Вами в замке Боклэр.
Помещение, которое Вы занимаете в замке, т. е. Южная башня, конечно, имеет, как и все в замке, свою историю. Разве я ничего не говорил Вам о ней?
Эта башня имела в разное время разные назначения. Я могу сообщить Вам некоторые исторические данные, полагаясь, впрочем, исключительно на свою память, так как у меня под руками здесь нет документов. Если Вы не поленитесь порыться в архиве (ключ у Ланглуа), то Вы, вероятно, установите более точные даты и данные.
Наш замок построен моим предком, Филиппом Красным, в 1214 году. Вначале это было довольно скромное произведение архитектурного искусства. Замок имел тогда четыре башни по углам, по числу стран света, и неизбежный «донжон» посредине. Одна из этих первобытных башен и была та башня, в которой Вы ныне обитаете. Какой вид она имела в те давнопрошедшие времена, я к сожалению, не знаю. Наши фамильные гравюры не восходят до того времени.
Филипп Красный был несчастлив в семейной жизни. Он был убит своей супругой, которой не нравилось, что он имел красные волосы и (что гораздо существеннее!) мешал ее связи с пажом Убийство, мой друг, к сожалению, произошло в Вашем помещении. В старинной хронике нашего замка говорится о пятнах крови, которые в годовщину катастрофы выступают на полу и на стенах. Я никогда их не видел, но надеюсь, что Вы, как поэт и фантазер, будете счастливее меня в этом отношении.
Итак, в Вашем помещении находилась когда-то спальня бедняги Филиппа. Позднее (приблизительно в конце четырнадцатого века) потомок Филиппа, аббат Луи, или Клод- виг, под влиянием религиозного экстаза заточил себя в спальне своего злополучного предка и уморил себя там голодом Воображаю, какая обстановка была тогда в Вашей башне и какой воздух!
Но это обстоятельство не смутило позднейших владельцев замка. Замок был капитально перестроен и расширен. Башню, где скончался от неправильно понимаемой диеты аббат Клодвиг, проветрили и привели в жилой вид. И там справляла свою брачную ночь прелестная Розамунда, супруга Франсуа-Шарля, пользующаяся в нашей хронике большой и, увы, весьма скандальной известностью. Доподлинно известно, что, кроме доброго Франсуа-Шарля, в занимаемой Вами башне пользовались правами супруга и многие другие лица. Некоторые из них хорошо известны и в официальной истории нашей страны. Кроме любви, мадам Розамуда охотно занималась политикой. У нее был свой политический салон, и салон этот помещался в ее спальне И я не ошибусь, если скажу, что в те времена Ваша башня была не только очагом семейных клятвонарушений, но и одним из департаментов государственного управления.