И добавил, перебирая четки, которые каждый добрый мусульманин носит при себе:
А слыхали ли вы что-нибудь об Агуглу?
Предвкушая услышать что-нибудь необычайное, я сделал знак Сироко разнести табак и местное пиво. Абу-Гурун поднес к губам чашку из древесной коры, содержавшую освежающий напиток. Призвав, как подобает, имя Господне, он с видом знатока отхлебнул напиток, до которого был большой охотник, и трижды, как того требовала вежливость, щелкнул языком.
Это пиво, сказал он, дар жарких стран, пользующихся исключительной милостью божьей. Поэтому, без всякого сомнения, Пророк не запретил нам его употребление. Да будет благословенно его имя!
Я привык к подобного рода вступлениям и терпеливо ждал, когда нубиец пожелает начать свой рассказ. Черные, которых волнуют всякие сказки и вгоняет в страх все неведомое, приблизились, перешептываясь и ощупывая свои амулеты; наступило полное, ничем не нарушаемое молчание. И только стрекотанье сверчков в полях проса баюкало нас.
О вы все, слушающие меня, продолжал нубиец, свертывая папиросу, я беру вас в свидетели, что Агуглу нас окружают и следят за нами. Кто из вас на охоте или в засаде не слышал их голосов, не угадывал в темноте их присутствия? Один только чужестранец их не знает.
Он успокоил рукой утвердительные возгласы, робко поднявшиеся среди черных. Маленькая ящерица с ярко-красным брюшком, бежавшая по частоколу в поисках москитов, прижалась к смолистым доскам и с любопытством наклонила плоскую голову.
Я видел их так же, сказал Абу-Гурун, как я вижу эту ящерицу. Я первым из людей прошел через их землю, и вот эти самые глаза, отважные глаза мусульманина, смотрели им прямо в лицо. Они живут за лесом, по склонам горы, опустошенной небесным огнем. Некогда они занимали обширные города, где золото, благородные металлы и драгоценные камки сверкали на минаретах и куполах. Эти города так велики, что мне понадобилось несколько дней, чтобы обойти их развалины, но какой вес имеет все это величие перед божиим гневом? Бог дунул на их здания, и они рассыпались в прах.
Нубийцы, чуткие к гиперболе, многозначительно покачивали головами.
У самого молодого из них слегка дрожали губы, когда он спросил:
Скажи, Абу-Гурун, какое ужасное преступление погубило их?
Гордость, ответил Абу-Гурун, подняв глаза к небу. Чтобы их наказать, бог превратил их в животных. Покрытые шерстью, как дикие звери, они питаются сырым мясом. Ночью они охотятся на антилоп или диких кабанов и преследуют их с воем, как шакалы.
Да сохранит нас бог от лукавого! хором произнесли нубийцы, когда Абу-Гурун замолчал.
Меня его рассказ заинтересовал только наполовину, так как в общем легко было заметить его неправдоподобность. Однако, из того, что он рассказывал об этих странных обитателях пещер, кое-какие подробности могли согласоваться с действительностью.
Вопрос о происхождении человека вопрос очень спорный. Ни одно наиболее приближающееся к животным племя не сохранило неопровержимых следов своего происхождения.
Люди или обезьяны эти Агуглу, но методичное изучение их на месте позволит, быть может, приподнять край завесы.
Нубийцы и черные удалились. Последним исчез Абу-Гурун, согнув плечи и волоча ноги. Я остался один под навесом, где посвежевший ветерок возвещал полночь. На небосклоне развернулись во всем своем великолепии неведомые на нашем полушарии созвездия Арго, Центавр, два Магеллановых облака и Южный Крест.
«Именно здесь, говорил я себе, надо искать первые следы зарождения человечества. Со времени третичного периода наш шар значительно охладился, и большие человекообразные обезьяны нашли убежище в тропических странах. Последуем за ними, если хотим найти ключ к тайне».
В надежде получить какие-либо
разъяснения я спрашивал черных, встречавшихся мне на пути во время моих энтомологических прогулок. Останавливаясь у каждого муравейника, где обыкновенно сходятся негритянские старшины для торговых переговоров с приезжими купцами, я всеми силами старался усыпить недоверчивость туземцев. Но их ответы отличались такой ложью, что никоим образом не могли меня удовлетворить.
Я уже хотел отказаться от своих исследований, когда меня навестил Абу-Гурун.
Я приехал с юга, сказал он мне, и узнал много для тебя интересного.
Он говорил тихо, бросая украдкой взоры на кусты жасмина, обивавшего столбы моего навеса. Убедившись в полной безопасности, он прошептал мне на ухо:
Я видел там одного Агуглу. Пигмеи, живущие на болотах, подстерегли его в засаде и связали; он взрослое существо и, насколько я понял, войдет в состав партии рабов, посылаемых в виде подати Бангассу : воспользуйся этим случаем, но действуй осмотрительно.
Нельзя было терять ни минуты. Приближались праздники, во время которых большая часть рабов приносилась в жертву; их тут же разрубали на части людоеды и пожирали на пиршестве.
Я поспешно собрал множество разнообразных предметов: ткани, мелкие стеклянные изделия, жестяные дощечки, медную и латунную проволоку; по совету Абу-Гуруна, я прибавил еще пару желтых ботинок со шнурками. Бангассу, действительно, увидев меня обутым, всенародно выразил свое удивление: