Кроме языка, от оригинальной (до-португальско-христианской) эпохи на Тимор Лэсте осталось очень мало. Изредка попадаются интересные постройки в виде небольшой традиционной хижины, вознесенной на деревянных столбах высоко вверх
(метров на 5-6 от земли). В хижину можно подняться по деревянной стремянке. Все сделано из дерева и связано в несущих узлах веревками ни единого куска металла во всей постройке. Хижина украшена досками с резным традиционным орнаментом. Насколько мы поняли, никакого утилитарного значения эти постройки ( по крайней мере сейчас ) не имеют. Они являются чем-то вроде семейной реликвии или символом продолжения рода и охраняются и поддерживаются живущими сейчас потомками.
Другой интересный элемент традиционной культуры памятники на захоронениях. На Тиморе, как повидимому и в остальной Индонезии,много буйволов. Буйволы символ статуса. Чем больше у вас буйволов, тем вы социально значительнее, что-ли. Но для обычного пропитания буйволов убивать нельзя. Они считаются священными животными. И в этом качестве, их убивают ( и едят) только по очень важным случаям, таким как свадьбы или похороны. Рога буйволов, съеденных на похоронах, прикрепляют к деревянным стойкам, установленным на надгробиях. Вид получается, прямо скажем, страшненький: рога большие, их много и они торчат в разные стороны высоко над могилой. А совсем рядом обычный (прямой) католический крест, но поменьше, чем рогатый столб, и намного ниже небольшой такой серенький каменный крестик, явно для отвода глаз. Мы спросили у Диаса, как-же, мол, так. Он сказал, что у португальских приносителей новой веры было много более важных забот, чем борьба с невинными проявлениями откровенного язычества, и они эти рога как-бы и в упор не видели.
Главной целью нашей поездки на восточнную оконечность Тимора был маленький остров Джако. Джако отделен от Тимора узким проливом и здесь, как нам сказали, очень хорошее ныряние. И правильно сказали. Проблема в том, что последние восемь километров, которые отделяют Тутуала от пролива, это уже не автомобильная дорога, а нечто. Нужно было все время выходить из машины и показывать Диасу как проехать, чтобы машина не свалилась в скальные ямы и поэтому ехали мы долго и непросто. Но было за чем. Во-первых, видимость в проливе была как минимум 20 метров, а это в два раза больше, чем на коралловом рифе, куда нас возила подводная компания. А во- вторых, тут была по-настящему «живая» вода каранксы ( в Израиле их называют «интиасы»), барракуды, морские черепахи и , конечно, кораллы. Никакого снаряжения, кроме шноркельного, мы не взяли, но накупались всласть. И все то же недоумение по поводу полного отсутствия коммерческого туризма. Абсолютно ненаселенный рай. Самое же обидное, что мы тут проходили на лодке со всем снаряжением и набитыми аквалангами по дороге из Кэйнрса в Дили...
29 Июня. Индийский океан. 180 миль к юго-западу от Индонезийского архипелага.
Чайную коробку смыло с кормы ночью. Есть ветер. Он потихоньку крепчает и мы уже спокойно идем свои пять узлов на одной генуе. Недельный штиль нас просто умотал. И не в начальной фазе, когда ветра не было вообще, а когда он наконец появился и стал трепать паруса на накате. Комбинация из пяти-шести узлов ветра в корму и трехметрового наката в борт очень изнурительная. А у нас это было три дня из семи, что мы идем. И дизелем тоже накрутили 25 часов половина из них на зарядку. Наш главный электро-кормилец ветрогенератор бастует при таком ничтожном ветре. Но вот все. Сегодня с полудня идем.
Я впервые держал в руках кофейные зерна с дерева, растирал пальцами свежую корицу, пробовал на вкус еще зеленые зерна черного перца и ловил запахи крошечных цветков гвоздики. Знаменитого сандалового дерева ( сегодня 100 долларов за килограмм ) в естественном виде на Тиморе больше нет. Португальцы за ним сюда приплыли и все увезли. Диас показал нам в нескольких местах только новые и очень робкие посадки. Не на что смотреть. Какие-то жалкие черные прутики.
Сандаловое дерево растет сотни лет и приобретает свой бесценный запах только
в уже довольно взрослом виде. Вот сейчас спросил у Володи и он сказал, что дело не только в возрасте, но еще и в окружении. Сандаловое дерево паразит. Оно прорастакт своими корнями в корни соседних деревьев и питается их соками. А эти деревья должны быть правильными иначе не будет того запаха.
В горах проезжали большую долину с рисовыми плантациями далеко внизу. Рисовые поля, плоские и пронзительно зеленые, светятся на дне чашки из окружающих черных гор. К полям с гор бежит речка с валунными перекатами. Эли и Диас ходили разговаривать «за жизнь» со сборщиками риса, а мы с Володей всю эту красоту снимали на пиксели.
По дороге в Дили заехали еще в одну португальскую «позаду» на обед. Вот забыл одну деталь, важную для моего восприятия всех этих поездок с Диасом. Везде, где мы останавливались перекусить или отдохнуть, во всех «позадах» и в отеле в Коме, где мы ночевали, мы были единственными клиентами. Как и на что существуют эти заведения совершенно непонятно. Но от такого полного отсутствия «спроса» осталось несколько странное и вместе с тем приятное ощущение легкой грусти и забвения.