И словно подтверждая правильность принятого Алешей решения, совсем рядом что-то рухнуло с оглушительным грохотом и треском. Громовые раскаты заполнили трюм, сделали его тесным. И сразу беспокойство Алеши за Майкла перешло в страх. Где рыжий? Что с ним?
- Эге-ей!- крикнул Алеша.
- Э-эй!- откликнулся Майкл совсем близко.
- Давай сюда-а!
Луч фонарика, приплясывая на ящиках и бревнах, приблизился, осветил трап, вход в шахту. Сразу стало спокойнее.
В темноте почти торжественно прозвучал голос Майкла.
Что он сказал, Алеша не понял, но догадался: надо похвалить смелого проводника.
- Молодец! - Он дружески похлопал Майкла по плечу. - Пошли к начальству.
11
От напускной сдержанности Морозова не оставалось и следа. Он горячо доказывал что-то матросам. Его перебивали, не желали слушать.
Петр Андреевич остановился в стороне. Вслушался в чужую речь и ничего не понял. Лишь два знакомых слова коротко задержали его внимание: «селвидж мани». Слова эти привлекали своей неуместностью. О каком вознаграждении можно говорить сейчас? Кого вознаграждать? За что?
Морозов заметил Петра Андреевича и обратился к нему, весь красный от негодования.
- Договорились!- Голос его дрожал.- Что им ни толкуй, они твердят свое: напрасно стараетесь заставить нас работать, участь парохода решена.
- Кто решил участь парохода?- холодно спросил Петр Андреевич.
- Море и возраст «Гертруды»,- ответил Беллерсхайм.- В Англии, Германии, Норвегии, не говоря уже о Соединенных Штатах, такая ржавая лоханка давно пошла бы на слом. Только наша компания ухитряется выжимать из нее какой-то доход.
- Я не правомочен обсуждать здесь порядки в чужих странах,- сдержанно возразил Петр Андреевич.- Я знаю лишь одно: оставить аварийное судно можно только после того, как сделано все для его спасения.
- Мы сделали все,- отрезал Беллерсхайм.
И оглянулся на товарищей, шумно поддержавших его.
- Я плаваю с Ричардом О'Доновеном семнадцать лет.И знаю старика!-выступил вперед Тони Мерч.- Три года назад мы попали в ураган у Фолклендских островов. Буря заклинила руль. В носовом трюме открылась течь. Двое суток несло нас к берегам Патагонии.Капитан и не помышлял бросить судно, хотя мы и встречались с пароходами и нам предлагали помощь.
Но если Ричард О'Доновен сказал плохо- значит, надежды никакой.
Едва Тони Мерч закончил, как его шумно поддержали матросы. В общем гомоне Петр Андреевич снова уловил знакомые слова - «селвидж мани». К чему бы они? Какое тут, к черту, вознаграждение? Не обращая внимания на незатихающий шум, он спросил у Морозова.
- Что они кричат о селвидж мани?
- Чушь собачью!-голос Морозова сорвался от гнева.- Говорят: «Вы рискуете головами, рассчитывая получить за спасение «Гертруды» хороший куш. Вы лезете к черту в котел за большие деньги. А мы не желаем подыхать ради ваших карманов». Вот что они говорят.
- Карманов?
Петр Андреевич почувствовал, как у него перехватило дыхание от гнева. Хотелось прикрикнуть на тех,кто посмели заподозрить его и товарищей в высшем проявлении подлости. И кто заподозрил? Свой брат. Матросы!
Пока Морозов спорил с Беллерсхаймом,забыв о том, что он переводчик, забыв о стоящем рядом начальнике, рассудок Петра Андреевича справился с бушующими чувствами. Очень вовремя вспомнилась любимая поговорка Степана Дмитриевича: «Горячность- плохая помощница в делах». Чтобы ни случилось, а хорошо, что болезнь экипажа «Гертруды» прорвалась наружу. Не время сейчас выяснять, чей подлый язык первым произнес гнусность и почему ей поверили матросы. Сердечное расположение к ним ушло. Осталось лишь властное чувство долга. Наконец-то найден ответ на вопрос, не дававший покоя. Стойкость матросов «Гертруды» объяснялась не трусостью,не паникой,а убеждением в своей правоте. Это было опасно. Трусость можно преодолеть силой воли, личной смелостью, панику обуздать резкими мерами. Сломить убеждение неизмеримо труднее. Экипаж «Гертруды» уверен в стремлении советских рыбаков использовать удачный случай - сорвать куш с беспомощного парохода. Как и чем можно разбить эту оскорбительную уверенность? Ведь они-то охотно воспользовались бы такой возможностью. И никто бы их за это не осудил. Вознаграждение за спасение погибающего судна узаконено международным морским правом. Причем сумма вознаграждения определяется по соглашению, проще говоря- сколько удастся сорвать
Перебил мысли Петра Андреевича сочный низкий голос.
- Старший моторист Олаф Ларсен!
С первого взгляда на обветренное открытое лицо норвежца Петр Андреевич понял: такой человек должен пользоваться доверием товарищей. Следовало во что бы то ни стало привлечь его на свою сторону.
- Я рад, Ларсен, что могу говорить с вами без переводчика.-Петр Андреевич взволнованно потер подбородок.-Сейчас меня и моих товарищей оскорбили так Если б это случилось в других условиях, мы повернулись бы и ушли. Но здесь море, шторм
- Да?- бесстрастно произнес Олаф Ларсен, не выражая тоном ни согласия с собеседником, ни сомнений в услышанном.
- О каком вознаграждении болтает этот человек?- Петр Андреевич показал головой на Беллерсхайма.