И при этом ты считаешь, что отчаяние Райвезы много глубже, чем
Да. Просто несравненно. Ведь у глубокоуважаемой Никасси нет по-настоящему близких людей. А у Выдумщицы таких считай, все Думартрен! Ты вспомни: до того, как её покалечила война кланов, она занималась чем?
С детьми возилась, представления им устраивала.
Вот-вот.
и всё равно я не верю, что когда Никасси была ребёнком, о ней не заботились. И тем более что её пинали.
Физически-то?
Нет, физически заботились и не пинали. Иначе она выросла бы калекой, а не красоткой. Но просто в порядке иллюстрации ответь, когда тебе было больнее: после того, как Килиш отпинал и ограбил тебя в диколесье?
Мийол вскинулся, разгневанный упоминанием запретного имени.
Или когда, прилетев за нами, бестрепетно закончил Ригар, ты узнал, что он утворил с Васькой? Сдаётся мне, тут и сравнивать нечего. И в этом разница между Райвезой и твоим куратором. Огромная разница. Выдумщица готова хоть сердце своё выдрать, чтобы жил её клан а Никасси, боюсь, попросту не считает себя достойной доверия и открытости. Не умеет доверять.
Но как?! Если она развила чувствительность настолько, чтобы
Она взяла тебя в личные ученики, лязгнул Ригар. То, что она не умеет доверять не означает, будто она не хочет этому научиться. Именно потому, что развила чувствительность и на нас насмотрелась. В естественном виде. Вот только ты успешно её оттолкнул.
Его приёмный сын спрятал покрасневшее лицо в ладонях.
И что мне теперь делать?
Для начала извиниться. И одним уманис не отделаешься.
А потом?
А потом будешь терпеть и ждать. Это если не переменишь планы в отношении своего куратора. И, повторюсь, если глубокоуважаемая не отзовёт своё решение о личном ученичестве.
Даже если отзовёт, глухо, не отнимая ладоней от лица, сказал Мийол. Мелочность ей не свойственна кажется. Глупость нахального малька она простит.
Иди и отращивай ум, «малёк», хмыкнул Ригар. И заодно скромность. Тоже полезная штуковина, ежели не врут. Цели ясны, задачи определены за работу, одарённые.
Переведя взгляд, он добавил:
Да и заварка закончилась.
не откладывая дело на потом, Мийол отправился извиняться. Причём и впрямь не стал размениваться на поклон уманис (отец дурного не посоветует) зайдя в гостиную мезонета мэтра Никасси, он, даже не дожидаясь её появления, согнулся в шамис. Так и замер, сдержанно, чтобы не показаться назойливым, эманируя стыдом и раскаянием.
Долго торчать в позе покорности хозяйка его не заставила. Уже спустя пять минут вышла, приняла извинения коротким касанием к обнажённой шее и отправила непутёвого ученика назад. Только бросила в спину уходящему две фразы:
Мудрости заимствовать у отца ты можешь но силы нет, пауза. Надеюсь, кредит гильдии ты погасишь так скоро, как возможно.
Сделаю адвансар.
В это обращение Мийол даже против воли вложил многое. Возможно, слишком.
Признание чужого главенства, старшинства и авторитета. То самое, что он ранее посмел игнорировать и о чём ему закономерно напомнили.
Обещание исполнить пусть не прямой, выраженный в форме пожелания, но всё-таки ясный и недвусмысленный приказ.
Сожаление. Да, высокий статус, пиковое достижение, для многих недоступное, но едва ли становление адвансаром сделало мэтра Никасси счастливой. Просто потому, что адвансар это внешний титул а она не походила на гоняющихся за миражами успеха.
Обида. Простая человеческая обида за отвергнутые намерения. Слабая, подавленная волей и рефлексией, но не исчезнувшая без следа и прорвавшаяся из-под спуда.
Более ни хозяйка, ни уходящий гость не сказали ничего.
потекли патокой дни, когда отложивший все планы Мийол тратил основные силы и почти всё время на практику конденсомантии. Превратил сам себя в придаток к мистической печи и этакий конвейер по созданию пилюль третьего класса. Для кого другого подобный марафон был бы попросту невозможен но сигил восстанавливал ему резерв со скоростью, ощутимо выходящей за рамки доступного обычным подмастерьям; в сущности, установленная безопасная скорость ассимиляции Природной Силы позволяла ему потратить, восстановить и снова потратить даже свой возросший подмастерский резерв за сутки! Так что бдения в лаборатории, отнимающие когда половину суток, а когда и немного больше часов по пятнадцать-шестнадцать выматывали больше морально, чем магически.
Впрочем, метод борьбы с моральной усталостью молодой маг выучил давным-давно. Как ещё Ригар говаривал: «Лучший отдых смена деятельности».
Да и не всё же время он тратил исключительно на конденсомантию! Такое ему выдержать не помог бы никакой сигил. Ну, без вреда для здоровья не помог. Работа с нормальной (то есть гномьей работы, унаследованной от Щетины и привезённой Васькой на яхте) мистической печью шла быстрее и легче, позволяя тратить меньше маны на лучший результат. На практике это означало, что Мийол мог отвердить за час не две пилюли третьего класса, а три, и что полный резерв улетал при непрерывной работе не за четыре-пять часов, а за шесть-семь.
Итого там, где обычный алхимик его уровня с рядовым артефактом выдавал десяток пилюль, владелец гномьего инструмента делал почти вдвое больше.