Сегодня я поняла (надеюсь, Эшли тоже усвоил этот урок), что и ученики способны прикрыть своего учителя от ненастья. Не потому что это чья-то большая игра или мы должны следовать чужому плану, отдуваясь за сильнейших волшебников мира, но потому что так нам велит совесть. И собственное желание.
Мы все сделали правильно.
Жаль, что тогда я не знала, насколько на самом деле его ранили слова Марты.
--------------------
Примечания:
Город приватных писем https://t.me/private_letters
Иногда городская легенда появляется на Чердаке https://t.me/my_little_cherdak
Глава 11, в которой Гермиона Грейнджер получает подарки, веселится и теряет баллы факультета
21. День рождения ГермионыПроисшествие с Мартой быстро вылетело из моей головы, потому что в полночь того же дня наступил мой самый долгожданный за последние годы День рождения. Девочки подготовили для меня целый праздник с подарками и тортом, а еще они каким-то образом умудрились целую неделю прятать от меня ящик шампанского.
Парвати, Лаванда и Келли
подарили мне прекрасную темно-бордовую мантию и черную остроконечную шляпу с газовой золотистой лентой. Пропуская через пальцы приятно струящуюся материю, я заметила на рукаве бирку «Мадам Малкин».
Как никогда ясно я поняла, что на ближайшие несколько лет именно эти вещи будут единственными парадными в моем гардеробе. По крайней мере, до тех пор, пока я не научусь обеспечивать себя самостоятельно.
Джинни подарила мне флакон Феликс Фелицис. Когда я, открыв рот, спросила у нее, как она успела, то она лишь хихикнула: «Не стоит недооценивать Уизли».
Действительно, не стоит. Что она, что Рон в последнее время не переставали меня удивлять.
Конечно же, мы не могли не зажечь цветные огоньки, не разрезать торт и не открыть шампанское. Лаванда достала радио, мы нацепили на головы свои повседневные шляпы (новую я предусмотрительно убрала в шкаф от греха подальше) и веселились до самого утра.
Что мы только не делали! И скакали как дуры на кроватях, и подпевали Ведуньям, и секретничали, и даже пили на брудершафт много всего сумасбродного, в общем.
Мерлин. Определенно, это был лучший День рождения в моей жизни. «И почему я не отмечала так каждый?» спрашивала я себя, глядя на довольные лица своих соседок по комнате. Как оказалось, каждая из них является в чем-то приятным человеком.
Ночь омрачало лишь одно: мысль о том, что в этом году родители не поздравят меня. На самом деле, под утро я чуть не выпила зелье удачи в расчете на то, что мне несказанно повезет, и за завтраком я увижу из сову дома. Но Джинни вовремя заметила мою грусть, и остановила мой порыв.
Наверное, оно и к лучшему. Я ведь знала, что Феликс Фелицис не поможет, просто рассчитывала сама не знаю на что.
На уроки мы отправились все еще пьяные.
Наверное, Мародеры тоже частенько грешили подобным в свое время, и почему-то я была просто неприлично счастлива такому сравнению. Наверное, потому что именно сегодня впервые за все время обучения в Хогвартсе я почувствовала себя настоящей ведьмой.
Мы постоянно заговорщически жались друг к другу, обменивались понимающими ухмылками и взрывались радостным хохотом на весь коридор. Мальчики косились на нас удивленно, а я просто шла на пары в компании подруг, пахла алкоголем и шокировала общественность.
Правильная Золотая девочка оказалась не такой уж правильной.
Скорее всего, наша эйфория продлилась бы еще несколько часов, если бы в коридоре мы не наткнулись на Голэма, нашего преподавателя Защиты от Темных искусств.
«О мой бог, ну почему именно он?» мысленно стенала я, пока наша притихшая компания гуськом семенила за ним в кабинет декана. Это было хуже всего, ведь последнее, чего мне хотелось тем утром, так это позориться перед мистером Коэном.
Девочки выглядели такими же несчастными как и я, если не больше никто из нас не вспомнил о репутации нашего факультета. Парвати, которая буквально час назад призналась в своей тайной страсти, выглядела самой поникшей.
Эшли не открывал долго. По четвергам у него не было утренних пар, и он мог позволить себе поспать немного дольше. Пять красных как вареные раки взрослых девиц, дышащих на него парами шампанского, и маячащий за их спинами разъяренный Голэм явно не входили в его планы на то утро.
Он не сказал ни слова, только сложил руки груди и, облокотившись о дверной косяк, оглядел на нас, приподняв брови. На его лице был написан такой скепсис, что мне мгновенно захотелось провалиться под землю.
Мы переминались с ноги на ногу под его насмешливым взглядом, а наши спины возмущенно орошал слюнями профессор ЗоТИ, расписывая наше эпическое шествие по коридорам Хогвартса.
Я понял, профессор Голэм, наконец сказал Эшли, прекращая гневную тираду.
Он задумчиво потер след от подушки на щеке. Коэн вообще выглядел едва проснувшимся, совсем еще ленивым ото сна: мягкие кудри немного пушились, в зеленых глазах муть и остатки сновидений, он был без жилета, только в рубашке.
Вскоре он определился, что делать дальше, и скомандовал:
Ладно марш в кабинет.
Посторонившись, обратился к Голэму:
Спасибо вам. Я разберусь.
Тот, явно довольный собой (ну что за мерзопакостный человек!), удалился.