Понаблюдав за ним какое-то время, я неожиданно поняла, что он, на самом деле, очень компанейский парень. Ну, знаете, про таких еще говорят «свой в доску». Смешной, добрый солнечный, что ли.
Кто же знал, что Рональд, которого я знаю как облупленного, так раскроется, очутившись среди новых людей?
А были бы эти новые люди, если бы мы остались прежними? Не знаю.
Глядя на него, оттененного осенью, смеющегося какой-то шутке Колина Криви или зазывающего Энтони сыграть партию в шахматы на пинту сливочного пива иногда я даже жалела, что мы расстались.
Гарри среди нас не было. Наверное, это и к лучшему. С Джинни они помирились но я все чаще видела ее задумчивой. Той их синергии, которой я так отчаянно завидовала, больше не наблюдалось.
А, еще в нашей компании не было слизеринцев.
Кстати о них.
После завтрака профессор Коэн подошел ко мне в коридоре и, заговорив о времени, когда я смогу поприсутствовать на его уроке, будто бы между прочим сказал, что поговорил с Поттером, и тот согласен.
Значит, дело стало только за мной, но кроме этого я смотрела в спину спокойно удаляющегося Эшли, на его позолоченный солнцем жилет, огненные кудри и постепенно до меня кое-что доходило.
Это же надо вот так просто подойти ко мне в коридоре и сообщить о продвижении тайного плана! Да еще и в окружении кучи людей! Я еще на всякий случай огляделась, но ученики шли по своим делам, и никто не обратил на нас внимание. Никаких подозрений.
И вот зачем, собственно, мы с Гарри и Роном постоянно напускали на себя таинственный вид и прятались по нишам?
Вам ли не знать, как передавать тайные сведения ну да ладно. Пора переходить к тому, ради чего я вам все это рассказываю.
Собрание старост начиналось довольно рано: час на завтрак, а затем, пока все остальные еще в Большом зале, они собирались с директором.
Я знаю, что вы знаете. Я рассказываю, как планировала поймать Малфоя.
Так вот, когда я подошла к горгулье, то оказалось, что успела вовремя старосты уже выходили из кабинета. Малфой очень удивился, когда я позвала его, да и остальные ребята смотрели на нас любопытно, а Булстроуд враждебно. Однако он без вопросов отошел со мной за угол.
Я убедилась, что никто не мог нас подслушать и вдруг поняла, что не знаю как начать. Ничего умнее, кроме «Э-э, Малфой, тут такое дело», выдавить не получилось.
Представьте картину: вы стоите напротив человека, который позвал вас для разговора, а он стоит, смотрит на вас и молчит.
Малфой смотрел на меня с выражением вежливого недоумения на лице, приподняв одну бровь, а я лихорадочно соображала, под каким бы соусом подать то, что я собиралась ему предложить.
О, это была одна из самых идиотских ситуаций, в которых мне доводилось бывать. А таковых, поверьте, было немало.
Мерлин, ну почему я не подумала об этом раньше?
Видимо, он устал ждать от меня вразумительного объяснения. Закатив глаза, он сказал что-то вроде: «Грейнджер, что тебе нужно? Говори быстрее или я просто уйду», ведь ему еще надо делать домашку, спешить на тренировку Может, сказать как есть?
Ну, а в самом деле, чего я мялась?
«Стой-стой, погоди, не уходи!» заторопилась я, испугавшись, что он действительно уйдет, и больше возможности поговорить с ним мне не представится. И в лоб спросила, как он относится к матчу Гриффиндор-Слизерин.
Малфой нахмурился. Сначала он вообще не понял, к чему я задала такой вопрос, и попытался уйти от ответа. Ну, знаете в излюбленной манере всех слизеринцев.
Да-да, и не поднимайте на меня бровь. В этом вы с ним очень похожи, кстати.
Так вот, он не понял, к чему я задаю такие вопросы и я не могу его в этом винить. Все же это было несколько неожиданно. Однако наилучший момент действовать настал, и я просто вывалила на него свои рассуждения насчет матча, а затем и наш с мистером Коэном план.
Сказать, что Малфой был ошарашен не сказать ничего. Тем не менее, он задумался. Кажется, он даже смотрел на меня как-то по-новому, будто увидел впервые. В конце концов, он сказал: «Хорошо, Грейнджер. Я согласен с тобой и сделаю как ты просишь».
Однако не успела я обрадоваться,
как он заявил, что Слизерин любит сделку, и он хочет, чтобы взамен я выполнила его просьбу.
Ну, что ж этого можно было ожидать. Но просьба его была несколько специфичной.
* * *
Несмотря на густой вечер в кабинете было тепло и уютно, а атмосфера располагала к откровениям. В камине потрескивал огонь, на столе исходил паром ароматный чай с малиной и чабрецом. Рядом с кружкой вился тонкий дымок от зажженной палочки с расслабляющими благовониями.
В целом, оно и неудивительно, учитывая то, у кого в гостях находилась Гермиона.
Мужчина за столом задумчиво повозил пером по пергаменту. Кажется, он выводил на исчерканном листе знак Даров Смерти. По всей видимости, это нехитрое занятие помогало ему выдерживать маленькую исповедь девятнадцатилетней соплячки.
Гермиона не была уверена в том, что он действительно думает о ней так, однако определенные подозрения на сей счет имела.
Наконец он поднял на нее светлые глаза:
И о чем же попросил вас мой сын, мисс Грейнджер?
Глубокий баритон был полон усталой безысходности. Сколько они уже так сидят?