Вы сызнова сбились на свой обычный репертуар, терпеливо сказал Кратов. Ну, неважно Так или иначе, Всадники вели себя пассивно, как автоматы по изготовлению сувениров.
Или как удобные мишени для пристрелки фограторов нового поколения.
Нулевой эмо-фон? усмехаясь, уточнил Феликс Грин.
Точно. А перед тем как на нас напали, мы все ощутили присутствие источников весьма насыщенного эмо-фона. Не уверен, что сумел правильно интерпретировать эмоциональный спектр, но наш непрошеный визит весьма раздражал тех, кто явился на Таргет прежде нас.
И успел уже здесь обосноваться, прибавил Грин.
Да, металлосодержащие объекты под снегом, кивнул Кратов. Я думаю, ребят доставили именно туда. Это база, координационный пункт, ангар Белых Охотников и Всадников. И, вероятнее всего, посадочная площадка.
Только не говорите, что хотите навестить врага в его логове
Это не враг, сказал Кратов. Во всяком случае, пока не будет доказано обратное. Были у меня минуты затмения, когда я думал, что все ж таки враг. Но теперь это позади.
Чему я весьма рад, ввернул Феликс.
Происходит какое-то трагическое непонимание. И пока мы не вступим в контакт, оно будет лишь нарастать и множить неприятности.
И вы со своим фогратором одна из таких неприятностей, напомнил Феликс.
Сущий пустяк в сравнении с тем, что натворили они, сердито проронил Кратов. Им не следовало убивать Мурашова и Брандта. Звучит цинично, ненавижу такое говорить, но, когда мы окажемся за общим с ними столом, у нас будет очень сильная переговорная позиция.
Если, конечно, вдруг не обнаружится, что Всадники тоже разумны, сказал Феликс.
Да, неохотно признал Кратов. Если вдруг не обнаружится что-нибудь этакое. Со мной уже
Он оборвал фразу, не закончив. Феликсу вовсе не обязательно было знать о Псаммийском инциденте.
Я умышленно нанес имуществу агрессора некоторый урон, сказал он без всякого воодушевления. И продолжу его наносить, руководствуясь параграфом третьим статьи шестнадцатой Кодекса о контактах. Дабы смысл моих действий дошел до партнера по контакту. До тех пор, пока это ничья планета, «Тавискарон» и его посадочная площадка являются территорией Федерации. И нечего на нашей территории ошиваться всяким там Всадникам Апокалипсиса.
С чего вы взяли, что этот ваш партнер вообще подозревает о существовании какого-то там Кодекса?
Он не просто подозревает, сказал Кратов уверенно. А даже знает его наизусть. Видите ли, Феликс, тех, кто по неведению не соблюдает Кодекс о контактах, иначе говоря аутсайдеров, в этой части Галактики просто быть не может.
Феликс Грин тяжко вздохнул и поднялся с откидного кресла напротив дивана, где, из последних сил борясь с леностью, валялся Кратов.
Что ж, пойдемте, сказал он тихо и печально.
Куда? спросил Кратов, подбирая полы халата и пытаясь придать себе сидячее положение.
Ослаблять вашу переговорную позицию, мрачновато пояснил Грин.
4
Понимаю ваше недовольство, с некоторым смущением откликнулся Грин, по-своему истолковав задержавшийся на платформе взгляд Кратова. Можно было попытаться дистанционно принять управление второй платформой и попытаться пригнать ее домой. Но, честное слово, руки не дошли
Что мы тут делаем? спросил Кратов.
Следуем в лазарет.
В лазарет?!
Вы не ослышались.
Но медицинский пост
Это не одно и то же. На «Тавискароне» есть места, о которых пассажирам знать необязательно.
Кратову не оставалось ничего иного, как с подобающей надменностью пожать плечами: в конце концов, генеральный фрахтователь не обязан вникать в лишние детали.
Они обогнули платформу, свернули в низкий проход со скругленными сводами и остановились перед металлической дверью с архаичным сенсорно-тактильным замком. На дверь нанесена была упреждающая пиктограмма человечек с выставленной ладошкой и карикатурным выражением тревоги на рожице, а для особо непонятливых начертано было предуведомление: «Вход по особому распоряжению».
Кратов тускло ухмыльнулся:
И кто же здесь раздает особые распоряжения?
Обыкновенно это прерогатива командора Татора, серьезно ответил Грин. Но в его отсутствие все решения принимает дежурный навигатор.
То есть вы?
Я уже побывал там трижды, пока вы спали.
Грин выстучал на сенсорной панели замка какой-то бесконечно длинный код, затем приложил к ней правую ладонь и, приблизив лицо к замку, прошептал: «Наес cum dixisset voce magna clamavit Lazare veni foras».
Магиотский? недоверчиво спросил Кратов.
Что вы, Консул, классическая латынь.
Металл едва заметно дрогнул. Ворча под нос что-то осуждающее, Феликс Грин толкнул дверь обеими ладонями, и только тогда она подалась внутрь, открывая проход. Ожили невидимые светильники, заполняя желтоватым светом небольшое помещение, почти камеру, явно переоборудованную из какой-то подсобки. Пригибая голову, Грин шагнул внутрь и жестом пригласил Кратова следовать за собой.
Это и есть лазарет, сказал он значительным голосом.
Внутри было не то чтобы прохладно, а бескомпромиссно холодно. С губ срывались облачка пара и подолгу не таяли. Почти все пространство занимали два саркофага из тусклой белой металлокерамики, напомнившие Кратову экспонаты из Каирского музея древностей. К саркофагам, словно щупальца гигантского кальмара, тянулись кабели всех мыслимых цветов и широкие полупрозрачные шланги, в которых что-то двигалось и перетекало.