И вот мы стояли перед открытым хрущёвским холодильником, откуда предварительно вытащили соленья и деревянную полку.
Я опустился на четвереньки и первым пролез в дыру. Мой фонарик на телефоне едва пробивал густую темноту прохода, высвечивая кирпичную
кладку и паутину, свисающую лохмотьями. Динара ползла следом, и я слышал за спиной её дыхание. В этом странном тоннеле было очень тихо, но на удивление тепло. Приходилось держать голову пониже, чтобы не треснуться о шершавый округлый потолок.
По логике проход вёл нас в соседнюю квартиру, которая по словам Динары уже давно стоит заброшенной.
Однако спустя короткое время тоннель внезапно метнулся вверх. От неожиданности я оцепенел на месте. Проведя фонариком наверх, я заметил странные деревянные перекладины, без особой аккуратности, приделанные к стенам. Они выглядели как нечто среднее между лестницей и ржавым каркасом какого-то аппарата, который случайно стал полезным в качестве лестницы. В общем что-то жуткое и самодельное.
Неужели эта хрень всё время была тут? шептала Динара.
Кто знает.
Я стал подниматься, Динара за мной. Лестница хоть и выглядела криво, но в стене сидела крепко. Мы поднялись с восьмого этажа на девятый. Там нас встретила картонка. Такая же, какая прикрывала дыру в холодильнике Динары тонкая и обшарпанная, как старая дверь заброшенного курятника. Я осторожно отодвинул её, и мы очутились в точно таком же хрущёвском холодильнике.
Его дверцы были приоткрыты.
От квартиры, в которой мы оказались, натурально бежали мурашки по коже.
Крохотная кухня встретила нас пронзительным запахом старости, вперемешку с пылью и едва уловимым оттенком гниения. Древний холодильник покоился в углу, весь в потемневших пятнах, как будто пережил не одну войну. Рядом с ним возвышалась плита с массивными чугунными конфорками. На ней, словно реликвии, были расставлены кастрюли и сковородки тяжёлые и покрытые коростой застарелого жира.
Но квартира не выглядела брошенной, хотя Динара вроде говорила что и на девятом почти никого нет.
Узкое одностворчатое окно на кухне было забито листом какого-то железа с наспех приколоченными поверх деревяшками. Так порой делали бывшие жильцы, покидая квартиру, чтобы она не промёрзла.
Мы обвели фонариками всю кухню, но никого живого не заметили.
Выглядит так, будто здесь кто-то живёт, вполголоса сказал я.
Наверно та якутская бабушка, которую я видела пару раз. Но я даже не знаю её имени. Она какая-то нелюдимая, всегда молчит, квартиру почти не покидает.
Ясно.
Из кухни мы осторожно перешли в прихожую. В одной руке я сжимал кухонный нож, а во второй телефон с фонариком. Динара тоже была готова воспользоваться аэрозолем в любой момент. Под нашими ногами хрустел коврик, давно утративший первозданный вид. Смотреть, что же там хрустит, даже не хотелось.
В узком коридорчике стены были облеплены выцветшими обоями с крупным цветочным узором. Выглядели они так, словно были поклеены здесь ещё до строительства дома. На стенах висели замусоленные фотографии незнакомых мне мест и каких-то людей, возможно родственников бабушки. У двери стояла вешалка с плащами и пальто, от которых издали тянуло сыростью и чем-то кислым.
Прежде чем идти в единственную комнату, мы решили заглянуть в ванную.
Стоило нам приоткрыть дверь, как нас тут же ослепило ярким светом.
С перепугу мы отскочили.
В нос ударил притягательный цветочный запах с металлическим привкусом. Как странно. Мы пригляделись и разом охнули от удивления вместо облезлой чугунной ванны, внутри сияла теплица!
Зелёные холмы в этой теплице были усыпаны невиданными цветами, которые вздымались к потолку, которого словно не было. Теплица заполняла собой всё крохотное пространство ванной комнаты, но незаметно делала его шире. Не было ни лампочки, ни солнца бесхозные лучи света мягко рассеивались среди растений. Возможно сами разноцветные лепестки и были источниками света, я не знал, было трудно разобрать.
Ого, только и сказал я.
Ты когда-нибудь видел подобное?
Ни разу.
Динара обошла меня и шагнула за порог первой. Под её ногой хрустнула какая-то веточка, и воздух ещё сильнее наполнился запахом прелых трав и цветов. Я попытался вспомнить, какие цветы могут пахнуть так же, но ничего земного на ум не приходило.
Я подошел ближе к одному из цветков вслед за Динарой. Его бархатные лепестки трепетали, хотя ни малейшего дуновения ветра в теплице не было. Я хотел протянуть руку, чтобы коснуться его, но в последнюю секунду отдёрнул. Мне почудилось, словно лепестки сами потянулись ко мне. Они напоминали крылья бабочек.
Или мотыльков.
Тут до меня дошло, что трогать здесь что-то не слишком-то разумно. Я схватил Динару за руку и отступил назад в темноту квартиры. От света уже резало глаза.
Погоди, эй возмутилась Динара.
Не трогай их.
Она кинула на меня
сердитый взгляд. Потом перевела его на покрытые травой луга. Немного поразмыслила и сказала:
Да ты прав, как-то это глупо, трогать что-то неестественное в этой квартире.
Впечатление было такое, будто сама теплица оценивает нас. Не было ни звуков, ни живых существ, лишь шелестящие, словно осенние листья цветы. Они как будто перешёптывались.