Так, ещё переводчики античного мира широко обсуждали вопрос о степени близости перевода к оригиналу. В ранних переводах Библии или других произведений, считавшихся священными или образцовыми, преобладало стремление буквального копирования оригинала, приводившее порой к неясности или даже полной непонятности перевода. Поэтому позднее некоторые переводчики пытались теоретически обосновать право переводчика на большую свободу в отношении оригинала, необходимость воспроизводить не букву, а смысл или даже общее впечатление, «очарование» оригинала. Уже в этих первых высказываниях о целях, которые должен преследовать переводчик, можно найти начало теоретических споров нашего времени о допустимости буквального или вольного перевода, о необходимости сохранить в переводе то же воздействие на читателя, которым обладает оригинал, и т. п.
Позднее отдельные переводчики пытались сформулировать некоторое подобие «нормативной теории перевода», излагая ряд требований, которым должен был отвечать «хороший» перевод или «хороший» переводчик. Французский гуманист, поэт и переводчик Этьенн Доле (1509 1546) считал, что переводчик должен соблюдать следующие пять основных принципов перевода: 1) в совершенстве понимать содержание переводимого текста и намерение автора, которого он переводит; 2) в совершенстве владеть языком, с которого переводит, и столь же превосходно знать язык, на который переводит; 3) избегать тенденции переводить слово в слово, ибо это исказило бы содержание оригинала и погубило бы красоту его формы; 4) использовать в переводе общеупотребительные формы речи; 5) правильно выбирая и располагая слова, воспроизводить общее впечатление, производимое оригиналом в соответствующей «тональности». В 1790 г. в книге англичанина А. Тайтлера «Принципы перевода» основные требования к переводу были сформулированы следующим образом: 1) перевод должен полностью передавать идеи оригинала; 2) стиль и манера изложения перевода должны быть такими же, как в оригинале; 3) перевод должен читаться так же легко, как и оригинальные произведения. Подобные требования не утратили своей значимости, хотя и кажутся нам сегодня самоочевидными.
Споры между сторонниками буквального и вольного перевода не миновали и Россию. Если П. А. Вяземский и особенно А. А. Фет настаивали на необходимости максимального подобия оригиналу, даже в ущерб смыслу и красоте стиля, то такие известные литераторы и переводчики, как Н. М. Карамзин, В. А. Жуковский, А. В. Дружинин и другие, отстаивали право переводчика на создание самостоятельного произведения, верного духу оригинала, но вовсе не следующего за ним в деталях. Особенно большой свободы требовали они для стихотворного перевода. Широко известны крылатые слова Жуковского: «Переводчик в прозе есть раб; переводчик в стихах-соперник» (т. е. соперник автора оригинала, создающий собственное произведение, не меньших достоинств).
Эти две противоположные концепции перевода продолжали разделять переводчиков и в двадцатом столетии. Одни переводчики превыше всего ставят точность, навлекая
на себя подчас справедливые обвинения в буквализме, в нарушении норм Языка перевода, в пропаганде «переводческого языка», другие, ратуя за творческий, свободный перевод, уходят порой очень далеко от оригинала и подвергаются критике за «переводческий произвол» и искажение оригинала.
Высказывания переводчиков по поводу принципов, которыми они руководствуются в своей работе, представляют несомненный интерес и внимательно изучаются исследователями перевода, но они не составляют сколько-нибудь последовательной теории перевода и не могут заменить такую теорию. Выдвигаемые в таких высказываниях принципы и рекомендации выводились из переводческой практики и сами по себе неоспоримы, но поскольку они не основывались на какой-либо научной теории, раскрывающей сущность переводческой деятельности, они обычно затрагивали лишь частные или поверхностные аспекты перевода. Фактам, на основании которых выводился тот или иной принцип, не трудно было противопоставить другие факты, подтверждавшие прямо противоположный принцип. Английский исследователь Т. Сэвори, попытавшись свести воедино основные требования, предъявляемые к переводу различными авторами, получил любопытный список, где рядом помещены взаимно исключающие принципы: 1) перевод должен передавать слова оригинала; 2) перевод должен передавать мысли оригинала; 3) перевод должен читаться как оригинал; 4) перевод должен читаться как перевод; 5) перевод должен отражать стиль оригинала; 6) перевод должен отражать стиль переводчика; 7) перевод должен читаться как произведение, современное оригиналу; 8) перевод должен читаться как произведение, современное переводчику; 9) перевод может допускать добавления и опущения; 10) перевод не должен допускать добавлений и опущений; 11) перевод стихов должен осуществляться в прозе; 12) перевод стихов должен осуществляться в стихотворной форме.
Первые попытки обосновать необходимость научного осмысления переводческой деятельности вызвали резкие возражения со стороны самих переводчиков, усматривавших в них стремление ограничить свободу творчества переводчика, выработать какие-то нормы и правила перевода, которым переводчик должен будет подчиняться. Теория или наука перевода воспринималась ими как нечто в корне противоположное и даже враждебное искусству перевода. Они указывали, что талантливые переводчики создавали и создают шедевры перевода, не имея понятия о какой-либо теории перевода и не нуждаясь в ней. Да и вообще никакая наука о переводе невозможна, поскольку перевод это искусство, недоступное для научного членения и анализа.