Дверь резко распахнулась, будто открыли ее с ноги, и в палату к Элизабет зашли двое. Взрослый мужчина и молодой парень. Старший посетитель брезгливо поморщился, вдыхая больничные запахи, а младший бесцеремонно прошел вглубь, устраиваясь в кресле.
- Здравствуй, Елизавета, нарочито церемонно поздоровался мужчина.
- Здравствуйте, - проговорила Элизабет, внутренним чутьем угадывая, что эти посетители ничего доброго ей не скажут.
- Мы друг другу не представлены, но ты уже знакома с моим оболтусом-сыном. Кивнул он на юношу. Можешь обращаться ко мне Эдуард Анатольевич.
Леди кивнула, лихорадочно соображая - где уже слышала это имя. А мужчина, тем временем, продолжал разглагольствовать.
- Я понимаю что пришлось тебе пережить, Елизавета, и очень сочувствую. Но ты должна понимать, что в сложившейся ситуации нет виновных. Вы оба нарушили родительские запреты, рассекая на мотоцикле без прав.
«Это что? Он меня сейчас пытается обвинить в аварии??»
- А потому, я хотел предложить тебе выступить перед журналистами с заявлением, где ты подтвердишь, что это всё случайность чистой воды, и попросишь у общественности прощения.
На этих словах, у леди Элизабет отпала челюсть от наглости посетителя.
- Максим уже выступил с подобным заявлением, вот только извинения не принес, - отец недовольно глянул на сына, который только хмыкнул на слова папаши и виноватым не выглядел. Надеюсь на твою сознательность, Лиза! закончил он свою речь, смахивая невидимые пылинки с рукава модного пиджака.
Элизабет вздохнула, собираясь с силами и стараясь взять себя в руки, чтобы не нагрубить этому напыщенному индюку.
- Никаких заявлений не будет, - холодно произнесла она, поднимая глаза на мэра и отмечая, как меняется его лицо.
- Отчего же? вкрадчиво поинтересовался он, растеряв сразу весь свой лоск и выдавая свои истинные чувства. Сквозь прищуренные глаза и сжатые в недовольстве губы, проскальзывала еле сдерживаемая ярость.
Леди Крамельтон усмехнулась, вспоминая, что она все еще Леди, и старше этого неприятного типа лет на тридцать, если не больше. А потому, тон, с которым она его стала отчитывать, соответствовал истинному возрасту женщины.
- Насколько мне известно, пока я находилась в бессознательном состоянии, вы ни единого раза не попытались навестить меня в больнице, не компенсировали растраты на лечение и вообще, всячески пытались откреститься от меня. Ваш сын подверг смертельной опасности мою жизнь, отобрал у меня полгода, уложив на больничную койку. Но вам хватает наглости заявляться сюда и требовать от меня какие-то извинения, в то время как я - пострадавшая сторона. Я не собираюсь выгораживать Максима и брать вину за произошедшее. Он должен самостоятельно понести наказание в соответствии с проступком и законом. Закончила Элизабет, откидываясь на подушки и с вызовом глядя на посетителя.
Лицо мэра пошло пятнами, выдавая его эмоции с головой.
- Ты! Ты! зашипел он, тыкая в леди пальцем и не в состоянии подобрать хоть одно приличное слово.
- Да, я, спокойно ответила она. Знала, что с подобными людьми нельзя выходить из себя, а самое лучшее оружие против них спокойствие и «холодная» голова.
- Ты еще пожалеешь о своих словах, - выплюнул он со злобой, поворачиваясь к сыну, который тоже не ожидал такой отповеди от Лизы. Идем! рявкнул Максу, дергая дверь на себя с такой силой, что вставленные в неё стекла жалобно задрожали.
Мэр вылетел из палаты, бормоча ругательства под нос, а его сыночек остановился в ногах у Элизабет, поглядывая на нее с интересом.
- А ты могё̀шь! заржал младший Пантелеев. Не каждому удается так разозлить папашу, - и подмигнула ей, направляясь к выходу. Еще увидимся, мала̀я! парень скрылся за дверью, что-то весело насвистывая. А Элизабет оставалось только гадать, что же представляет собой этот Макс и на чьей он стороне.
- Нажила ты себе врагов, Елизавета! укоризненно произнесла вслух леди, приобретая вредную привычку разговаривать с несуществующей ныне девушкой.
Но тут вошли медсестры, отрывая Элизабет от дальнейших размышлений. Пришло время обеда и приема лекарств. Снова кашка, простой чай и витамины «на десерт».
Утомившись от однотипного распорядка и унылой еды, ей ужасно хотелось сбежать из больницы, Она мечтала о горячей ванне с ароматными маслами, о мягкой перине, которая осталась в ее прошлой жизни, и о пироге, который приносила подружка Катя. Причудливым образом смешались в ее воспоминаниях старые и новые вещи.
Во многом эта реальность была комфортнее и интереснее ее прежней жизни. Но там остались ее родные и этого не могли заменить никакие пироги.
Телефон Элизабет громко запел, требуя внимания к себе. На экране высветилась изображение Стаса, с соответствующей подписью. Леди плохо представляла себе, о чем она будет общаться с парнем Елизаветы, а потому трусливо отодвинула гаджет подальше от себя, умоляя его перестать верещать.
Еще немного потренькав, смартфон умолк. Элизабет уже собралась вздремнуть, погрузившись в послеобеденный сон, как в дверь палаты кто-то тихонько постучал.
- Да что ж за день-то такой! Проходной двор! пробурчала Элизабет, снова подтягиваясь на руках, чтобы сесть. Входите!