Пётр Александрович Пискарёв Людвиг Львович Урлаб Милый старый Петербург. Воспоминания о быте старого Петербурга начала XX века
Быт старого Петербурга конца XIX начала XX века в воспоминаниях старожил
Так, в 1892 г. петербургский чиновник С. Ф. Светлов составил подробный реестр повседневной жизни города (церковные обряды, домашняя жизнь, дома, квартиры, убранство улиц, сады и парки, транспорт, уличные вывески, туалеты, магазины, рестораны и пр.) под заглавием «Петербургская жизнь в конце XIX столетия», сопроводив его своими зарисовками. В предисловии к рукописи он писал:
«Бытовая сторона народной жизни освещает, иллюстрирует историю. Между тем разработка этой бытовой истории весьма затруднительна отчасти за недостатком, а отчасти за разбросанностью материалов. Большой труд должен предпринять историк, желающий дать полную и ясную картину того, как жили предки, как и чем они питались, чем развлекались словом, каков был их обыденный обиход. Он должен рыться во всевозможных сочинениях, записках, извлекать из них необходимое, приводить все в систематический порядок и пр. Но при всем том он не будет в состоянии дать вполне точного и ясного описания, так как в своих источниках не найдет многих, хотя и мелочных, но интересных подробностей быта исследуемой им эпохи.Будучи любителем бытовой истории, я хочу сослужить маленькую ей службу и оказать пособие тому лицу, которое впоследствии, быть может, вздумает описывать быт и нашего времени, т. е. последнего десятилетия XIX столетия. Не претендую ни на ученость, ни на глубокомыслие, ни на систему и буду писать, как Бог послал. Цель моя показать как жили обыватели русской столицы в исходе XIX столетия, показать те мелочи жизни, которые, быть может, не оставят по себе следа и умрут вместе с нами».
Однако в появившихся в печати в 19001910-х гг. (до катастрофы 1917 г.) воспоминаниях бытовая сторона Старого Петербурга рубежа веков представлена фрагментарно и избирательно. Особую ценность представляют многочисленные свидетельства эмигрантов «первой волны». Как отметил Сергей Маковский, «русское прошлое воскресает в мемуарах эмигрантов первого призыва», что вызвано «потребностью преемственно связать себя с историческим прошлым».
В воспоминаниях авторов русского зарубежья предстает подробная картина всех сторон жизни и быта Старого Петербурга конца XIX-начала XX вв.; при этом главное внимание уделяется родительскому дому и детству, звучит ностальгический мотив по «канувшей в Лету столице
на невских берегах и неповторимой красоте ее, и всему строю тогдашней жизни», коллективная память авторов стремится запечатлеть всё, что связано с «традициями далекого прошлого».
Родительский дом, как отмечает Александр Бенуа, воспитал в нем «чувство защищенности в отношении всего окружающего» и «был напитан атмосферой традиционности и представлял собой какую-то верность во времени». Александр Бенуа детально останавливается на домашнем воспитании и обучении в гимназии, описывает церкви и рынки, похороны и кладбища, майский парад на Марсовом поле, конку и наводнение 1903 г., пригороды, зрелища и развлечения (детские игрушки, оптические приборы, выступления уличных актеров, увеселительные сады, балы, фейерверки и пр.).
«Милый старый Петербург! Потому ли, что я провел в нем детство, или потому, что он неразрывно связан с пушкинской эпохой, но воспоминания о нем всегда вызывают поэтические ощущения, пишет В. А. Оболенский. В причудливой смеси европейской культуры со старым русским бытом и заключалась своеобразная прелесть старого Петербурга». В мемуарах князя В. А. Оболенского предстает дворянско-чиновничий город. Он вспоминает первые электрические фонари, уличного мороженщика, ваньку-извозчика, Вербное гулянье, иллюминацию в царские дни, праздничные балаганы и катание на вейках, приводит записи выкриков уличные разносчиков, отмечает, чем отличался говор петербуржцев от москвичей и пр.
Мстислав Добужинский вспоминает казенную квартиру отца, поездки на конке и на пароходе по Неве, городские праздники, домашний театр, обучение в гимназии и университете, художественные выставки. Особенно подробно он фиксирует исчезающие уличные «мелочи»: фонари, лавочки, уличные вывески, тумбы, страховые знаки, навесы подъездов, торцы мостовых.
Позже память все больше обращается к предметному миру. Ярким примером этому служит воспоминания Сергея Горного «Санкт-Петербург (Видения)» (Мюнхен, 1925).