Никто ничего не сказал. Говорить было нечего.
Эту работу должен был сделать кто-то очень умный (или проинструктированный кем-то очень умным), добавил Крейг. Ну, здесь больше ничего нельзя сделать, сказал он, бегло осмотрев офис. Мистер Эндрюс, можно вас на пару слов? Джеймсон, пошли. Доброго дня, мистер Коэн. Доброго дня, офицер.
Снаружи мы на какое-то время задержались у дверей машины Эндрюса.
Мне нужно увидеть бумаги в доме мистера Моровича, сказал Крейг, а также навестить доктора Торнтона. Думаете, у меня возникнут какие-либо трудности?
Никаких, ответил Эндрюс. Я отправлюсь с вами и прослежу за тем, чтобы у вас не возникло проблем. Профессор Кеннеди, а это было удивительно. Я и не думал, что такое возможно. Но разве вы не думаете, что в конторе можно было осмотреться и узнать что-нибудь еще?
А я уже узнал что-то еще, ответил Крейг. Замок в двери был цел, а значит, тот, кто все это проделал, вошел внутрь при помощи ключа. Другой возможности войти не было.
Эндрюс присвистнул и невольно взглянул вверх на окно конторы с позолоченной вывеской «Морович & Co».
Не смотрите вверх, сказал он. Думаю, Коэн наблюдает за нами. Интересно, сказал ли он все, что знает? Знаете, он и есть то самое «Co» из названия фирмы, но на самом деле его участие в бизнесе было совсем небольшим. Чесслово
Мистер Эндрюс, не так быстро, прервал его Кеннеди. Прежде чем составлять теории, нам нужно увидеться с миссис Морович и доктором.
Она очень милая женщина, сказал Эндрюс, когда мы уселись в машину. Намного моложе мужа. Ха, а ведь Коэн весьма недурно выглядит, разве нет? Я слышал, что он часто заходил в дом партнера. Ну, куда сначала: к миссис М. или к доктору?
В дом, ответил Крейг.
Казалось, что она испытывает перед Эндрюсом страх то ли оттого, что тот представляет страховую компанию, от которой столько зависит, то ли у ее страхов были другие причины. Эндрюс был очень учтив, но я задумался о том, что это может быть профессиональной, а не личной вежливостью. Вспомнив, как он подчеркивал то, что она была наедине с мужем перед смертью последнего, я вдруг вспомнил, что читал рассказ о детективе, который становился все более вежлив по отношению к преступнику по мере того, как его сеть все плотнее оплетала того. Я знал, что Эндрюс подозревает ее в связи с преступлением. А что касается меня самого, то на тот момент я не знал, кого подозревать.
Наша просьба осмотреть личные вещи мистера Моровича не встретила сопротивления, и Крейг тщательно обыскал его письменный стол и папку с письмами. Но там практически ничего не нашлось.
Получал ли мистер Морович угрозы ограбления? спросил Крейг.
Насколько мне известно, нет, ответила миссис Морович. Конечно, каждый ювелир должен быть осторожен, когда работает с большим количеством бриллиантов. Но я не думаю, что у мужа были особые причины опасаться ограбления. Он никогда не говорил ни о чем подобном. А почему вы спросили?
О, ничего особенного. Я лишь подумал, что в этом мог бы быть ключ, ответил Крейг. Он перебирал один из тех настольных календарей, где у каждого дня есть своя страница с чистым местом для записей.
«Заключить сделку с Пуассоном», прочел он одну из них. Странно. Вся корреспонденция на букву «П» в конторе была уничтожена, здесь я тоже не нашел ничего на эту букву. Кто такой Пуассон?
Миссис Морович замешкалась, то ли она не знала, то ли не желала отвечать.
Думаю, химик, сказала она.
У мужа были с ним какие-то дела он хотел купить какое-то изобретение. Я об этом ничего не знаю. Я думала, что сделка сорвалась.
Сделка?
Мистер Кеннеди, вам лучше спросить об этом у мистера Коэна. О делах муж почти не говорил со мной.
А что за изобретение?
Не имею понятия. Я лишь слышала, как Морович и Коэн упоминали какое-то изобретение, связанное с бриллиантами.
Значит, мистер Коэн знает о нем?
Полагаю, да.
Миссис Морович, благодарю вас, сказал Кеннеди, когда стало ясно, что миссис Морович то ли не может, то ли не хочет ничего добавить к сказанному. Извините за беспокойство.
Ничего страшного, вежливо ответила она, хотя я видел, что каждое слово или движение Кеннеди и Эндрюса страшно беспокоили ее.
Кеннеди остановил машину у аптеки через несколько кварталов и попросил телефонный справочник. Вскоре он нашел раздел «Химики», и его палец застыл напротив одного имени «Генри Пуассон, электротермические установки, Уильямс-стрит».
Завтра утром я поговорю с ним. А сейчас к доктору.
Мистер Эндрюс, я сомневаюсь, кому лучше рассказать вам или коронеру. Это профессиональный секрет, врачебная тайна, которую доктора обязаны соблюдать. Такова профессиональная этика. Но в подобных случаях, когда дело затрагивает интересы общественного правопорядка, врач должен заговорить.
Он сделал паузу и взглянул на нас.
Не скрою мне не нравится публичность, которая появилась бы, если бы я что-либо рассказал коронеру.
Точно, заявил Эндрюс. Я отлично понимаю вашу позицию. Остальным вашим пациентам было бы неприятно увидеть, что вы оказались вмешаны в скандал, да и вам самим не хотелось бы, чтобы они увидели, что вы вовлечены в него, ведь все это попадет в газеты.