Комиссар склонился над адвокатом, пытаясь получше приспособить стетоскоп. Голова юриста лежала на его руке, и он неудобно скрючился среди тесных стульев лекционного зала. Казалась, прошла вечность, прежде чем доктор Лесли настроил стетоскоп. В волнение пришел даже Крейг. Пока комиссар мешкал, Кеннеди протянул руку к выключателю, нетерпеливо зажигая электрическое освещение во всю силу.
Когда свет, на мгновение ослепив нас, залил комнату, между нами и адвокатом стояла массивная фигура доктора Лесли.
Доктор, что сказал вам стетоскоп? выжидающе подавшись вперед, спросил Крейг. Он так же, как и все мы, не знал ответа.
Он говорит мне о том, что приговор нашему преступнику вынес Суд поважнее нью-йоркского. Аневризма лопнула.
Я почувствовал, как на мое плечо свалилось обмякшее тело. В итоге утренняя «Стар» так и не получила моего отчета об этой истории. Я пропустил самую крупную сенсацию в своей жизни, отвечая за то, чтобы Эвелин Бисби благополучно добралась домой после шока от разоблачения и наказания Денни.
IV. Смертельная колба
что стряслось? спросил Крейг Кеннеди, когда в нашу квартиру вошел высокий и нервный человек. Джеймсон, познакомься с доктором Грегори. Доктор, что случилось? Неужто ваша работа с рентгеном так изматывает?
Доктор механически пожал мне руку.
Это просто удар! объявил он, безвольно свалившись в кресло и протягивая Кеннеди вечернюю газету.
Красными чернилами была подчеркнута статья на передовице. «Светская дама покалечена рентгеном», прочитал Кеннеди.
Сегодня был выдвинут иск, вскрывший ужасную трагедию. Миссис Хатчингтон Клоуз обвиняет доктора Грегори, рентгенолога с кабинетом на Мэдисон-авеню. Она требует возместить ущерб, который она понесла вследствие его неосторожности. Несколько месяцев назад она начала проходить курс процедур рентгенотерапии с целью вывести родимое пятно на щеке. В своем заявлении миссис Клоуз утверждает, что небрежность доктора Грегори вызвала у нее лучевой дерматит кожное заболевание канцерогенного характера, а также нервное расстройство все это в результате воздействия излучения. Подав иск, она покинула свой дом и поступила на лечение в частный госпиталь. Миссис Клоуз одна из самых известных светских львиц, и высший свет заметит ее потерю.
Кеннеди, что же мне делать? умоляюще спросил доктор. Помнишь, на днях я рассказывал тебе об этом деле в нем было что-то странное, так что после нескольких процедур я побоялся продолжать и отказался от проведения терапии. У нее и в самом деле есть и дерматит, и нервный срыв все точно так, как она указывает в иске. Но я не представляю, как она могла так пострадать от моих процедур. А сегодня, как раз когда я уже собирался домой, поступил звонок от адвоката ее мужа, Лоуренса. Он очень мягко известил меня, что дело будет доведено до конца. Ох, для меня это плохо кончится.
Что они могут сделать?
Что? Ты думаешь, что в глазах присяжных показания эксперта смогут перевесить трагедию прекрасной женщины? Они могут уничтожить меня, даже если я добьюсь оправдательного вердикта. У меня все равно останется репутация преступно-беспечного врача, и никакое решение суда ничего не исправит.
Грегори, можешь положиться на меня, ответил Крейг. Я с радостью сделаю все, что смогу. Мы с Джеймсоном как раз собирались ужинать. Присоединяйся к нам, а потом мы пойдем в твой кабинет и все обсудим.
Ты так добр, пробормотал доктор. На его лице проступило облегчение.
А теперь ни слова о деле, пока мы не поужинаем, распорядился Крейг. Я хорошо вижу, что это потрясение уже долго беспокоит тебя. Ну, что случилось, то случилось. Теперь нужно взглянуть на ситуацию и определить, где мы находимся.
Ужин окончился, и мы спустились в метро и отправились в центр города. Грегори провел нас в здание на Мэдисон-авеню, где у него был кабинет, состоявший из нескольких помещений. Мы сели в приемной, чтобы обсудить дело.
Это настоящая трагедия, начал Кеннеди, почти столь же сильная, как если бы жертва была убита. Миссис Хатчингтон Клоуз является или, скорее, являлась одной из самых известных красавиц в городе. Судя по написанному в газетах, ее красота безнадежно испорчена дерматитом, который, насколько я понимаю, практически неизлечим.
Доктор Грегори кивнул, и я не смог не заметить, как его взгляд скользнул на его собственные руки они были покрыты шрамами.
Также, продолжал Крейг, прикрыв глаза и сложив кончики пальцев, словно проводя умственный учет фактов, ее нервы так расшатаны, что на их восстановление уйдут годы, если только она вообще сможет когда-либо восстановить их.
Да, коротко ответил доктор. Я и сам подвержен приступам неврита. Но, конечно, я подвергаюсь излучению по полсотни раз в день, тогда как она прошла всего несколько процедур с интервалом в много дней.
Теперь рассмотрим другую сторону, продолжал Крейг. Грегори, я очень хорошо знаю тебя. Когда-то, еще до того, как об этом деле стало известно общественности, ты рассказал мне о своих страхах перед результатом. Я знаю, что адвокат Клоуза уже давно держит это, как меч, над твоей головой. Также я знаю, что ты один из самых аккуратных рентгенологов города. Если этот иск против тебя пойдет в ход, то наука потеряет одного из самых блестящих ученых Америки. Но моих слов хватит, теперь позволь попросить тебя как можно точнее описать процедуры, которые проходила миссис Клоуз.