Сью нахмурила брови.
Но как вам удастся Вы сказали вывести на чистую воду. Неужели это возможно?
Разумеется. По крайней мере, для этого нужно использовать все возможности. Итак, в девять вечера?
Некоторое время Сью колебалась, но в конце концов уступила ведь без исходных сведений руки у нас были связаны, а раздобыть необходимую информацию больше было негде. После того как мы ее уломали, Вулф откинулся на спинку кресла с зажмуренными глазами и плотно сжатыми губами, а Фриц возвестил о том, что нас ждет обед. Сью распрощалась, я проводил ее до дверей, а Вулф отправился в столовую. Когда я вошел туда, он восседал за обеденным столом, готовясь приступить к трапезе. Я же счел за благо постоять, поскольку вознамерился высказать Вулфу нечто наболевшее, прежде чем он примется за еду.
Я вообще-то и прежде предполагал, что стою довольно много, начал я, но теперь окончательно уверился, что недооценивал значимость собственной персоны. Вы уже подготовили мне задания на сегодня?
Нет. Свяжись только с мистером Маклеодом.
Я уже общался с ним в конторе окружного прокурора. Хорошо, тогда, если вы не против, я сначала приму душ и побреюсь. Боюсь, что после бессонной ночи от меня несет псиной. Попросите Фрица оставить мне какие-нибудь объедки.
Хорошо.
Я вышел в прихожую и поднялся по лестнице на второй этаж, в свою комнату. В течение всех сорока минут, что я приводил себя в порядок, я пытался избавиться от назойливых мыслей, но тщетно. Мой мозг упрямо твердил, что нужно срочно переосмыслить случившееся и заново оценить роль в этом деле Сьюзен Маклеод. Ведь если я просчитался и убийцей была она, тогда нет никакого смысла в том, чтобы тратить время и пытаться выудить какие-то сведения из троицы ее воздыхателей. И раз Вулф не придумал мне заданий на сегодняшний день, то я должен позаботиться об этом сам. Если даже Для Вулфа потеря меня равносильна катастрофе, то каково должно быть мне самому?
К тому времени, когда я встал под душ, мой разум пришел к выводу, что ключом к разгадке служит отрезок металлической трубы. Не могла же Сью заявиться в проулок, пряча за пазухой увесистую железяку! Нет, конечно. Так откуда же взялась труба? Ни из Кремера, ни из Мандельбаума я так ничего на сей счет и не вытянул, а утренних газет еще не видел. Впрочем, «Таймс» я смогу просмотреть, когда спущусь. Однако нетерпение пересилило, и, наспех вытершись, я босиком прошлепал к ночному столику, позвонил в «Газетт» и попросил соединить меня с Лоном Коэном. Лон, как и следовало ожидать, уже пронюхал, где я провел ночь, и попытался выведать у меня подробности, но я ответил, что не успел одеться и могу простудиться, а вот самого меня интересует, верно ли то, что преступник, проломивший Фаберу череп железякой, принес ее с собой.
Лон сказал, что это можно считать доказанным. Трубу досконально изучили специалисты криминалистической лаборатории, которые, судя по всему, немало узнали о ее прошлом, а сейчас несколько сподручных окружного прокурора, которых снабдили цветными фотографиями железяки, пытаются разнюхать ее происхождение. Я поблагодарил Лона и посулил подбросить несколько жареных фактов, как только их раздобуду.
На том и порешили.
Пока я натягивал трусы, в мозгу вдруг возник образ Карла Хийдта, однако пищи для размышлений явно недоставало, поэтому, завязывая галстук, я уже размышлял совсем о другом.
Когда я спустился, Вулф еще восседал за обеденным столом, однако я миновал столовую и прошествовал прямиком в кухню. Ни за что не угадаете, что подал мне Фриц вскоре после того, как я, усевшись за стол, начал листать утреннюю газету. Кукурузные оладьи! Из шестнадцати початков, которые нам доставили накануне, восемь полностью соответствовали запросам Вулфа, к тому же Фриц ненавидит выбрасывать качественные продукты. Оладьи, поданные с жареным беконом и обильно политые домашним вареньем из черной смородины,
были просто восхитительными. Вдобавок в заметках «Таймс», посвященных убийству Фабера, фамилию Вулфа упоминали дважды, тогда как мою четырежды! Неудивительно, что обед показался мне божественным.
Я успел расправиться с десятком оладий, которые запил двумя чашками кофе, и ломал голову, не попросить ли добавки, когда задребезжал звонок. Я с некоторым усилием выбрался из-за стола и, отдуваясь, проследовал в прихожую посмотреть сквозь прозрачное лишь с одной стороны стекло, кого там принесло. Вулф уже успел переместиться из столовой в кабинет, поэтому я просунул туда голову и возвестил:
Мистер Маклеод.
Вулф недовольно хрюкнул. Да, верно, он сам сказал Сью, что ему необходимо увидеть ее отца, однако приход незваных гостей всегда выбивает его из колеи, кем бы они ни оказались. Пропустив недовольные восклицания мимо ушей, я вернулся к двери, отодвинул задвижку и, услышав от Маклеода, что он хочет повидать мистера Вулфа, впустил его, положил его новую темно-серую шляпу на полку, а самого фермера сопроводил в кабинет.
Вулф терпеть не может обмениваться рукопожатием с посетителями, поэтому, поздоровавшись с Маклеодом, он коротким жестом предложил ему занять красное кожаное кресло.