Зайдемте, граф, на минуту. Мне хочется угостить вас хорошей сигарой.
Они уселись в кресла и закурили.
Зачем вы накупили столько дребедени? неожиданно спросил Пиетри. Вам же нужна была только рукопись Аристотеля? И, видя замешательство Безбородко, он закончил спокойно и почти безразлично: Это ведь еще старая вражда с Олсуфьевым? Неужели из-за той маленькой итальянки?
Разве вам все известно?
Почти все. Знаю, что вы любезно отдали Олсуфьеву рукопись, знаю, когда и при каких обстоятельствах рукопись пропала, знаю, что Олсуфьев уплатил вам за нее десять тысяч. Не знаю лишь, почему теперь, спустя столько лет, она стала вас снова интересовать. Какие-нибудь переживания связаны с ней?
Отнюдь нет, месье Пиетри, я хочу поставить ее в библиотечный шкаф, на старое место.
И, чтобы осуществить свое желание, вы даже пятидесяти тысяч не пожалеете?
Безбородко ответил спокойно:
Не пожалею, господин префект. Если рукопись действительно у вас.
О да, она у меня. Я купил ее в Берлине, у полицейского чиновника.
Не у господина ли Радке?
Фамилию не помню, да это и неважно. Пиетри придвинул к себе лакированный черный ларец, стоявший на письменном столе, и достал из него рукопись. Пожалуйста!
У Безбородко сильно забилось сердце, он даже удушье почувствовал. Твердый переплет, на обороте переплета книжный знак с могущественным дубом; на первой странице в рамке русский текст, выписанный старательным писарским почерком
Безбородко перевернул первую страницу и, как всегда это делал, провел пальцем по обороту верхней строчки.
Сердце сразу успокоилось, и на лице Безбородко заиграла улыбка.
Вспомнилось: ему было тогда пять лет. Он зашел в кабинет деда, взобрался на кресло. Перед ним оказалась книжечка в твердом переплете. Он раскрыл ее. Первая страница была скучная: большое белое поле и посреди него слова. Он разобрал буквы «а», «б», «о» неинтересно. Перевернул страницу и пришел в восторг: вся страница исписана не буковками, а какими-то замысловатыми значками. Он долго всматривался в эти таинственные значки, и вдруг ему почудилось, что перед ним малюсенькие бирюльки: чайничек, самоварчик, чашечка На письменном столе он нашел большую иглу и с ее помощью стал выдавливать самоварчик, чашечку
За этим увлекательным занятием и застал его дед. Дед вырвал иглу из рук мальчика и дал ему оплеуху.
«Да я же играл в бирюльки!»
Дед поднял его с кресла и, как котенка, выбросил из кабинета.
Впоследствии каждый раз, разглядывая рукопись, Безбородко водил пальцем по обороту первой страницы, как бы желая убедиться, на месте ли те три бугорка следы от проколов, следы его детской шалости.
В рукописи Пиетри проколов не было! Это не оригинал, это копия!
И тут его осенило: копию изготовил берлинский «артист», именно о ней шел разговор в письме, а книжные знаки, которые показывал ему Радке, были всего лишь пробными оттисками!
Одно колечко вплеталось в другое, цепочка замкнулась: копию заказал Олсуфьев, берлинский «артист» изготовил ее, но сдать заказчику не успел, а Радке отобрал ее при обыске
и, скрыв от своего начальства, продал Пиетри
Вы как будто разочарованы? с оттенком недоумения спросил Пиетри.
Не разочарован, а огорчен. Я прикинул в уме, какими деньгами располагаю сейчас, и результат получился нерадостный, господин префект. А рукопись все же хотелось бы приобрести.
Пиетри встал. Он уловил нотки неискренности, даже злорадства в голосе Безбородко, но, не понимая, чем это вызвано, решил беседу закончить.
Да ведь это не к спеху. Он спрятал рукопись в ларец. К тому же, граф, я еще не решил, расставаться ли с нею.
А если деньги для этой цели найдутся?
Сообщите, что же; тогда можно будет и решить.
Оба хитрили, и оба понимали, что это всего лишь хитрость.
Расстались, чтобы больше не встретиться никогда.
2
«Американское посольство, выражая графу Кушелеву-Безбородко свое уважение, просит не отказать в любезности ответить на прилагаемый вопрос юридической конторы «Сноу и Сноу-младший».Запрос: «Наш клиент мистер Б.К.Доули-Джейнер намерен приобрести у некоего господина Пиетри уникальную рукопись Аристотеля, оцененную специальной комиссией в 25 000 долларов, а так как названная рукопись принадлежала семье графов Безбородко, о чем свидетельствует имеющийся на переплете книжный знак, наш клиент счел необходимым запросить представителя этой благородной семьи, с ее ли ведома поступила в продажу принадлежавшая ей семейная реликвия».
«В связи с запросом юридической конторы «Сноу и Сноу-младший» поясняю:1. Оригинал рукописи, о которой идет речь, был в 1848 году изъят из библиотеки нашей семьи Н.Б.Олсуфьевым, о чем имеется его собственноручная расписка, в которой он пишет: «Я, Николай Олсуфьев, самовольно, в отсутствие хозяина Григория Кушелева-Безбородко, вскрыл книжный шкаф и изъял из него рукопись Аристотеля о свете»
2. Десять лет спустя, во время моего пребывания в Берлине, прусский полицейский чиновник Радке показал мне оттиски книжных знаков моего прадеда А. А. Безбородко, объяснив при этом, что книжные знаки найдены им при обыске у какого-то фальшивомонетчика, очень опытного копииста.
Но о том, что при обыске была изъята еще мастерски изготовленная копия с похищенной у меня рукописи, ни полицейский чиновник Радке, ни присутствовавший при этом разговоре его начальник граф Альвенслебен мне ничего не сказали; между тем из письма, также изъятого у фальшивомонетчика при обыске, было ясно, что оный фальшивомонетчик изготовил по чьему-то заказу копию какого-то большого труда, как видно имевшего прямое отношение к книжным знакам моего прадеда.
3. Месяц спустя, во время моего пребывания в Париже, префект полиции господин Пиетри показал мне блестяще выполненную копию с рукописи, похищенной у меня. Что это копия, а не оригинал, я убедился, не обнаружив на обороте первой страницы трех бугорков от прокола иглой проколы я сделал собственноручно в далеком детстве, за что и был наказан дедом.
Когда господин Пиетри сообщил мне, что рукопись продал ему прусский полицейский чиновник, мне стало ясно, что при обыске у фальшивомонетчика, кроме книжных знаков, была изъята еще и эта самая копия с моей рукописи; полицейский чиновник Радке, изъявший ее при обыске, по-видимому, и является именно тем чиновником, который, по словам господина Пиетри, продал ему означенную рукопись.
4. Заверяю юридическую контору «Сноу и Сноу-младший», что рукопись, о которой идет речь в запросе, есть только копия с похищенного у меня в 1848 году оригинала».