Мне было приказано доложить и возвращаться под арест.
Погоди минут десять. Твой арестовыватель придет и отведет тебя, куда нужно.
Максим, ты присаживайся, улыбнулся прапорщик так, словно был хозяином этой палатки, да и всего батальона. И неожиданно, глядя куда-то за спину Максима, добавил: Ну, доставил я его, как и просил, в целости.
Максим невольно обернулся и увидел Екимова.
37. Большое наступление
Нормально. Но есть информация не очень удобная. Гуняев исчез.
И что? С концами?
Да, соколы наши проморгали. Он сразу после совещания в штабе вернулся к себе в рембат. Проверил посты, машины. Потом пошел к себе в палатку. Вечер был. Сумерки. Вышел в форме бойца и все посчитали, что это его писарь. Ну, а дальше на «УАЗе» выехал.
Так же нельзя, Кирилл Георгиевич. Что там, дети, что ли?
Коновалов прокололся. Он конфидентов на беседы стал часто вызывать. Видно, Гуняев все понял и смылся.
Максим догадался, что речь шла о командире рембата Ханкалы. Но в остальном он отчаянно ничего не понимал.
Пошли, оторвал его от размышлений Екимов. Нам сейчас коридор сделают, нужно срочно ехать.
Но, това пытался хоть в чем-то разобраться Максим.
После, Максим. После.
Через десять минут, оставив позади временное КПП с толпой изумленных и ругающихся офицеров, ждущих проезда для своих колонн, Михайленко и Екимов уже ехали на «УАЗе» в сторону Однако направление пока для Максима было загадкой.
Товарищ старший лейтенант, доложите-ка мне свои выводы о ситуации и что вам удалось узнать?
Максим вдавил ногу в педаль тормоза. «УАЗ» вздрогнул и замер.
Для начала, товарищ подполковник, я бы хотел разобраться, что вообще тут происходит.
Что ты имеешь в виду? посуровел Екимов.
Во-первых, вы под арестом или нет? Во-вторых, куда мы едем? В-третьих, кто был этот прапорщик, в-четвертых
Стоп-стоп, искренне рассмеялся Екимов. Сейчас все объясню. Прости, моя вина. Я так увлекся этой партией, что забыл фигурам объяснить только без обид, Максим их роль.
«УАЗ» снова поехал по трассе. Михайленко становился с каждым километром все мрачнее.
Мы четко знали, что в Москве в ряде домов заложена взрывчатка. И заложили ее еще во время строительства мусульмане-радикалы, приезжающие на заработки из братских республик. Инструкция же, порядки подрывов, пароли к активации радиоуправляемых взрывных
устройств находились в Чечне у специалиста. У кого именно и где мы не знали. Чтобы это понять, перекинули сюда сотрудника нелегальной разведки Данкаеву. И начали стучать по земле.
Что делать?
Чтоб найти в траве змею, начинают бить палкой по земле. Змея пугается и выползает. В нашем случае нужно было навести шорох, чтоб люди задергались и «спалили» себя. Мы знали о Муслиме связном бандитов. И начали с него. Устроили подрыв
Чтоб «постучать по земле», вы человека взорвали?
Зачем? Муслим сейчас В общем, далеко отсюда.
А второй? Ну, солдат того самого Савинова?
Это уже наш просчет. Но просчет, которому, в том числе, мы и обязаны выходом на турецкого агента на командира рембата Гуняева. Он начал нервничать после Муслима. Затем мы узнали, что прослушка сообщения о захваченном бойце прошла через рембат, но не были уверены до конца, что сам командир засланный казачок. Более того, после смерти лжефээсбэшника наши ребята совсем перестали перехватывать до этого часто шедшие зашифрованными и радиограммы между Ханкалой и бандитами, которые шифровки отправляли криптографам в Москву. Сели на дно агенты Аллаха. После моего «ареста» Гуняев вроде успокоился, и снова пошли сообщения и, само собой, перехваты. Потом мы выяснили, что все перехваты шли из районов, в которых по той или иной причине оказывался командир рембата со своим подразделением и без.
Простите, а я при чем во всем этом?
Ты палка, Максим. Нужен был постоянный шум. Чтоб спугнуть змею. И ты хорошо отыграл эту роль.
Потому что неуч и дурак? У Михайленко от приступа злости к горлу подкатил ком. А ведь можно было и предупредить.
Нет, Максим. Тогда бы все было наигранно. А ты бил как раз там, где нужно, рядом бил. И по Данкаевой, и в Бас-Гордалях Ты шумел сильно. И твой отъезд из Ханкалы, и приключения в Толстой-Юрте все сыграло нам на руку. Савинова раньше времени вызвали хозяева. То есть решились-таки вывозить своего человека и инструкции. Сразу после твоего приключения в Толстом-Юрте к нам пришел весь взъерошенный командир автороты Лукьянов из гуняевского батальона и доложил, что в последнее время его командир, Гуняев, очень странно ведет себя: то с местными чеченцами долго разговаривает, то включает ни с того ни с сего «Пелену» генератор помех. Радчиков потом нам объяснил, что, если настроить на нужную волну и расставить в нужных точках «Пелену» и иную частотную аппаратуру, можно сбить с толку любую аппаратуру РЭБ и затруднить перехват.
Лукьянов. Что-то знакомое, стал вспоминать Максим. Это тот, кто Марата Алимова, подрывника, споил! Может, он тоже не совсем ангел, а?
Лукьянова мы проверили. Еще курсантом он потерял отца на первой войне. Полковник Лукьянов площадь Минутку штурмовал. Потом умерла мать. Брат погиб на второй войне. В самом начале. В девяносто девятом году. Один он остался. Долго пил. Потом поклялся отомстить. Так что он как раз свой. Чехов люто ненавидит и именно из-за общения с ними командира своего в чем-то заподозрил. Но вернемся к твоей персоне. Ты поступал абсолютно верно до последнего времени, а с поездкой в Моздок и дракой с майором из банды Савинова поспешил, продолжил Екимов. Мы как раз хотели узнать маршрут. И кого он будет забирать. Сейчас банду уже, наверное, обезвредили. И боевики начнут срочно искать иные маршруты. Что, может, снова сыграть нам на руку. В спешке трудно сказать, какие ошибки допустят. Плохо другое Гуняев смылся.