Сейчас начнется, дозорный-таки спалил нас, вслух высказал предположение Максим.
Не прошло и минуты, как почти изо всех окон и с крыши начали стрелять. Но огневые точки были быстро подавлены огнем батальона по периметру. «Альфонсы» воспользовались этим и вбежали в здание. Внутри, по шуму и очередям, стало понятно закипел бой. Первый, второй, третий этажи Все происходило очень быстро. По разрывам гранат можно было отслеживать прохождение «альфонсами» коридоров и лестничных
пролетов.
Мы на крыше, огонь не открывать, прошло сообщение по рациям. Командиры взводов передали приказ своим подчиненным уже лично, голосом.
Максим был немного расстроен. Уж очень быстро все закончилось. И его взвод лишь единожды открыл огонь. То есть проявить себя так и не удалось. Из школы вышел старший офицер «альфонсов» в окружении пятерых своих бойцов. Осмотревшись, он направился в сторону взвода Максима. Сюда же подошли комбат и все ротные.
Ключевые, услышал краем уха продолжавший следить за территорией Максим объяснение «альфонса», засели в подвале. Мы ехали за одним зверьком, а оказалось, у них там что-то вроде сходки полевых командиров. Опера хреново сработали. Конечно, можно всю школу к чертовой матери подорвать, но в Москве потребуют тела. Разгребать завалы муторно, да и куда опаснее днем это делать. Надо лезть внутрь. В самой школе надо организовать охранение всех мест, ведущих в подвальное помещение. Это первый этаж, и таких мест одиннадцать. Сможете?
Не вопрос, ответил комбат. Сапега, пусть Михайленко со своим взводом пойдет. Оставит пару человек на всякий случай на крыше здесь. Хорошая позиция, все просматривается.
Максим, оставив часть первого отделения на крыше и Аверьянова со связистом внутри, отправился в школу. Позиции заняли на местах, указанных фээсбэшниками. Возле каждого люка он оставил по два человека. Сам стал возле одиннадцатого, который находился в рекреации рядом со входом в школьный туалет.
Под ногами послышались короткие очереди.
«Блин, там, наверное, рикошетит от стен», подумал Максим, и в ту же секунду крышка одного из люков открылась, и на первый этаж и в рекреацию полетели сразу четыре гранаты снизу.
Михайленко бросился в туалет и спрятался за стенку. Раздались взрывы, плитка разлеталась сколами от осколков. Максим втянул голову в плечи. Но испугался он не взрывов, а другого: «Сейчас они вылезут и сбегут, а тебя будут до конца дней считать неудачником».
Он выбежал из туалета в тот момент, когда один боевик помогал товарищу вылезти из люка. Короткая очередь и одно тело сначала опустилось на колени, а потом очень медленно растянулось на полу. Другое навозным шариком плюхнулось вниз. Даже звук падения был глухой, какой-то мягкий. Так падают мешки с тухлой картошкой.
«Хлябь!» и все. Максим подошел к люку. Руки и ноги ходили ходуном от нервов. Так они еще никогда в жизни не тряслись. Внизу шла перестрелка. Минут через пять Максим услышал, что кто-то снова карабкается. Он приготовился открыть огонь, но тут донесся возглас: «Свои». Из люка вылез старший из «альфонсов» и, сняв маску, посмотрел Максиму в глаза.
Что, первый раз? спросил он.
Максиму стало ужасно стыдно: он понимал, что ноги и руки трясутся и скрыть это он не в состоянии. И, как он понял, не в состоянии разомкнуть челюсть. Получилось лишь махнуть головой в знак согласия.
Спецназовец ФСБ осторожно подошел к нему и рукой плавно увел ствол автомата вниз. Максим только сейчас понял, что все это время держал офицера на прицеле.
Убери пальцы от спусковой скобы, тихо произнес спецназовец. Так, молодец. Теперь включи предохранитель. Глубоко вдохни.
Максим, как завороженный, выполнял команды. Тело ему не принадлежало, он глубоко вдохнул и вдруг «альфонс» ударил его в скулу и ногой в грудь. Максим полетел через рекреацию, чувствуя жуткую боль в диафрагме. Мир вдруг перевернулся, появилась злость. Он быстро встал, чтобы наказать обидчика, и неожиданно почувствовал резкую боль в ноге. Посмотрев на нее, он увидел, что штаны разорваны и залиты кровью.
Твою мать, только и смог сказать он.
Пришел в себя? Молодец, произнес спецназовец. Это шок у тебя, с новичками почти всегда так. Стыдиться этого не надо.
Из ноги торчали несколько осколков гранаты и кафельной плитки. Альфовец повел его к выходу.
На улице на подошедшую технику садился батальон. К «Уралу» медслужбы бригады несли носилки.
Не один я, криво улыбнулся Михайленко.
Ну, твой боец молодчина, подскочил к Максиму Гурьев и принял его руку на своем плече.
Кто?
Да Аверьянов.
Кто? не поверил Максим.
Ну да, он самый. Один из туннелей подвала вел в здание, где твои бойцы были. Прикинь. Люк под хламом был и вдобавок тонким слоем цемента залит. Ну, вахи выбили, значит, люк. Один, как фэйсы говорят, араб, наемник профессиональный, вылез. А бойчина даже «АК» с предохранителя не снял. Испугался. Боевик пошел на него, а Аверьянов от испугу ему в лицо автомат свой кинул. Тот рефлекторно, значит, его поймал. А солдат вытащил из разгрузки араба нож и как свинью зарезал. Раскромсал от