Я убрала руку Эрика от своего лица, запечатлев поцелуй на его грязной коже. Я рада, что ты обратил меня, выдохнула я. И я не хочу больше никогда расставаться.
Обещай, приказал он, и на этот раз я не возражала подчиниться его приказам, потому что эта клятва свободно слетела с моих губ.
Я обещаю.
Я
сидел у огня, слушая разговор Келли с сестрой, хотя она отвечала на звонок снаружи. Я видел облегчение в ее глазах, когда сотовый телефон разбудил ее своим непрекращающимся трезвоном, и, несмотря на мои опасения, я не сделал ни малейшего движения, чтобы помешать ей ответить на звонок.
Я не последовал за ней, когда она отошла от меня, пока они разговаривали. Волнение в ее тоне, облегчение, любовь Это навело меня на мысли, которые я никогда не хотел иметь.
Если окажется, что Монтана все еще способна любить свою сестру, и что превращение в вампира автоматически не делает ее монстром, то что тогда на счет моего отца?
Он молил о смерти, чтобы не поддаться жажде крови и не причинить вреда кому-либо из нас. Но что, если бы я не взялся за его клинок в тот день? Что, если бы я вместо
этого предложил ему свое запястье?
Возможно, он не пил бы слишком много. Возможно, его любви к нам было бы достаточно, чтобы сдержать кровожадные порывы, свойственные им подобным. Возможно, он все еще был бы жив, даже сейчас.
Я нахмурился, глядя на пламя, и на сердце у меня стало тяжело, когда я заставил себя обдумать такую возможность.
Что, если
Я полагаю, что она говорит с Монтаной по телефону? Спросил Джулиус, проскользнув в дверь и присоединившись ко мне у жалкого костра.
Так и есть.
Кажется, все идет достаточно хорошо, сказал он.
Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что его поход за припасами пошел не по плану. В руках у него ничего не было, и усталость навалилась на него тяжелым грузом.
Если окажется, что Монтана это Монтана, нерешительно начал я. Тогда, конечно, это означает, что наш отец все еще был
Не делай этого, резко сказал он, придвигаясь ближе ко мне. Ты не можешь так думать об этом.
А как я могу не думать? Спросил я, отказываясь встречаться с ним взглядом.
Если мы будем готовы признать, что сестра Келли могла остаться в основе своей такой же, несмотря на ее изменение, то, несомненно, из этого следовало, что все вампиры сохраняли свою человечность при обращении. И только их собственный выбор превращал их в монстров. И если бы дело дошло до выбора, то я знал, что наш отец предпочел бы остаться верным себе.
Рука Джулиуса легла на мою руку, когда он заставил меня встретиться с ним взглядом. Отец умолял тебя покончить с ним. Он никогда не смог бы смириться с такой жизнью, и ты это знаешь. Было бы гораздо более жестоко заставить его существовать как одного из них. Ты оказал ему огромную услугу, и я знаю, чего тебе это стоило. Какую жертву ты принес. Каким бременем это легло на твою душу.
Я не знаю, как ты все еще можешь смотреть на меня с любовью после того, как я оборвал его жизнь, пробормотал я, озвучивая мысли, которые всегда находили меня в темноте. Как могли мои брат и мать когда-либо любить меня так же после того, как увидели, как я это делаю? Несмотря на то, что наш отец умолял меня об этом. Они видели, как я вонзил клинок в его сердце.
Я даже на себя не мог смотреть так, как смотрел до того судьбоносного дня. Не говоря уже о том, чтобы ожидать этого от них.
Ты не оборвал его жизнь, прорычал Джулиус. Ты прекратил его мучения. За это я люблю тебя больше. Не меньше. Ты гораздо более великий человек, чем я когда-либо мог надеяться стать. Я не уверен, что смог бы это сделать. Но я ни разу не усомнился в жертве, которую ты принес в тот день. И я никогда не осуждал тебя за это.
Он притянул меня в свои объятия, и я яростно вцепился в него, прижимаясь своим лбом к его.
А что, если бы он смог пережить проклятие? Спросил я. Если Монтана сможет
В глубине души ты знаешь, что он никогда бы не захотел такой жизни. Если бы ты не оборвал ее ради него, он сделал бы это сам. Сейчас у людей есть способы сдавать кровь вампирам, но тысячу лет назад он мог прокормить себя только укусами. И даже если бы мы были готовы предложить ему свою кровь, ты думаешь, он смог бы с этим жить? Питаясь за счет своих детей? Своей жены? Кого-нибудь из его людей?
Никогда, пробормотал я.
Он был прав. Наш отец отдал свою жизнь в борьбе за уничтожение вампиров. Он никогда не смог бы познать счастье как один из них. Это было немыслимо. Невозможно.
Не сомневайся в себе, брат. Я определенно никогда не сомневался, твердо сказал Джулиус.
Я тоже никогда в тебе не сомневался, ответил я, высвобождаясь из объятий брата и улыбаясь нашему откровенному проявлению привязанности.
Он хлопнул меня по плечу так сильно, что остался бы синяк.
Хватит этой хандры, сказал он ободряюще. У нас есть реальные проблемы, с которыми нужно разбираться.
Это достаточно верно, согласился я.
Например, тот факт, что ты предъявил права на единственную оставшуюся смертную женщину, которую мы знаем. Ты понимаешь, насколько жалким я себя чувствую из-за этого?