черта, который готов выкинуть меня из надежного укрытия на произвол судьбы, решительно мотнула головой.
Я почему-то так и думал, кивнул он.
За окном во всю светило солнце, как-то очень быстро поднимаясь над горизонтом. На небе не было ни облачка и меня интересовали более важные вопросы, нежели мысли заспанного императора:
А когда вообще у вас тут тёмный день начинается? Когда солнышко того? Сколько мне у тебя кантоваться?
В полдень, покосившись на часы, Вэлах чётко определил время моего пребывания в его кабинете, ещё час.
После чего он устроился поудобнее, собираясь продолжить прерванное мною занятие.
Эээ, а как же я?
А что ты? спросил он, не открывая глаз.
Вот ты сейчас спать собираешься, а мне что делать?
И тебе неплохо было бы вздремнуть. Сегодня ночью мы опять не смогли нормально выспаться из-за твоего норга.
Кефирчик не виноват! Он вообще жертва. Твои ущербные солдаты нашли мясо, которое я для него спрятала и псам скормили. А Кефирчик голодный был.
Поэтому он чуть не отгрыз мне ногу? все ещё возмущенный до глубины души норговским коварством, Вэлах приоткрыл один глаз.
Ну, он ведь ещё маленький и слюна у него пока не ядовитая. Так что, я не понимаю, чего ты злишься?
О том, что норг неядовитый, мы только сегодня узнали, огрызнулся он и открыл второй глаз, до этого подобной информации у нас не было.
Зато теперь знаем, оптимистично напомнила я, и вообще, ты-то чего злишься? Я сама до смерти напугалась.
Поежившись, невольно вспомнила как чуть сама, собственными руками, норгу шею не свернула, когда увидела ногу Вэлаха. Тогда я сильно напугалась и всех вокруг напугала. И норга, который точно не ожидал, что я его за уши таскать буду, и лекаря, к которому посреди ночи прискакала полоумная девица, вереща что-то о серьёзно раненом императоре, который едва ли не присмерти. И солдат, обход делавших, тоже напугала. И даже Вэлаха умудрилась напугать.
Нет, сначала он был почти спокойный, пытался объяснить, что ничего страшного не случилось и у него ещё несколько часов есть, пока яд не начнёт действовать, потому не стоит плакать и норга можно пока отпустить, и если я ему сейчас уши оторву, то делу это не поможет. И было бы неплохо, если бы я за лекарем сходила.
Он был спокойный очень долго, испугался только когда я полезла обниматься к перебинтованной жертве острых зубов нечисти, пообещав, что вотпрямсчас сама покусаю норга.
Тогда меня встряхнули, обозвали дурой и потребовали, чтобы я даже думать об этом не смела. Мол, у норгов не только слюна ядовитая, но и сами они совсем в еду непригодные. И если у этого конкретного норга слюна еще не ядовитая, то это еще не значит, что и мясо его в пищу пригодно. А противоядия от моей дурости у лекаря нет.
Пришлось обещать, что никого я кусать не буду, вытирать сопли и проводить с несчастным Кифиром воспитательную беседу.
После этого веселого приключения Вэлах слегка хромал, а я немного нервная стала и о ромашковом чае ещё с ночи мечтала.
А ведь я ещё не завтракала, пробормотала, непонятно к кому обращаясь.
Знаешь, Вэлах поправил листочки, на которых ему так сладко спаслось, я тоже.
А Ирия сегодня обещала каким-то новым десертом тебя побаловать...
Черт хмыкнул и поднялся из-за стола.
Только, с опаской глянув на дверь, я замогильным голосом провыла, Ринааа.
И что?
Она же меня ищет. Так что завтракать придётся на кухне, а добираться до еды перебежками.
Варь, ты же будешь со мной.
Нет, ну я, конечно, понимаю, что ты авторитет и вряд ли Рина попытается меня у тебя выкрасть, но давай все же не будем рисковать.
Вэлах только хмыкнул и, не оглядываясь, пошёл к дверям, мне пришлось спешить следом.
И ещё кое-что, выскользнув из его кабинета, я преданно заглянула ему в глаза и проникновенно спросила, тебе же сегодня сладкого не хочется, да? Десерт...
Кто знает, Вэлах равнодушно пожал плечами, посмотрим.
Что?
Снизойти до ответа он не пожелал, даже не обернулся на притормозившую от шока меня, продолжая идти.
Вэлах, что это значит? Ты же сладкое не любил никогда. Вэлах! я бросилась следом, ещё не до конца веря, что сегодня меня ждёт только один десерт.
Затмения я так и не увидела. Просто, когда солнце скрылось с глаз, а хвостатые недоромантики делали предложения, я пыталась отвоевать у императора его пирожное.
Глава седьмая. Темный-темный вечер
Варя!
Вот вроде бы уже вечер, Рина должна быть счастлива и не должна не меня обижаться, но я все равно вздрогнула.
Варя, ты не поверишь, что сегодня было!
Ты тоже не поверишь, вякнула я, невольно
пятясь назад.
Радость Рины была настолько сильной, что казалась почти осязаемой. Чтобы почувствовать её, мне даже не нужно было пользоваться даром.
Что? она перекатывалась с пятки на носок, притопывала ногой и совершенно не могла устоять на месте.
Вэлах съел пирожное.
Что?
Пирожное, говорю, сам съел, отломил мне кусочек, а все остальное схомячил. А ведь сам сладкое никогда не любил! прошло уже четыре часа, но я все ещё возмущалась. И меня даже не успокаивало то, что помимо своей порции, я получила ещё половину императорской. Казалось, что он это мне назло сделал.