Я дернулась. Непроизвольно и не специально. Рефлекторно. Стараясь избежать боли.
Варь, если ты не успокоишься, я решу проблему кардинально и, пока зараза не распространилась, просто оторву твою руку ко всем...
Мелор не договорил, с ужасом глядя на меня. В его глазах отчётливо светилось осознание. Понял белобрысенький, как много гадости от меня понахватался.
Чертям, закончила за него я, с умилением глядя на шокированного босса, ты ж мой умненький. Запомнил.
Варь, просто посиди тихонечко. Это не займёт много времени, Вэлах не шокировался и продолжал командовать.
Мне больно! Вот дал бы мне сознание потерять и я бы лежала себе спокойненько, пока вы меня мучили. Но ты не дал, так что теперь мучайтесь вместе со мной.
Наш славный император, которому мне предстояло служить не жалея живота своего и нервных клеток, нахмурился и зашипел. Не на меня зашипел, на Мелора:
Подлечи её уже. Раненная она ещё невыносимее.
Слишком много яда попало в кровь, негромко признался босс, рассчитывая, видимо, что я не расслышу. А я расслышала, я не смогу залечить рану, лишь слегка замедлить действие яда.
И когда ты стал
таким бесполезным? злой император зрелище не для слабонервных. Красивое, но страшное.
Лицо потемнело, отчего глаза засияли только ярче. От черных ногтей, вверх по пальцам, покрывая кожу сплошным слоем, потекло что-то чёрное, матовое. И рукав моей рубашки затлел в том месте где его рука продолжала касаться моего плеча.
Маааамочка моя...
Заметила я эти метаморфозы лишь когда кожу начало припекать. Лучше бы не замечала:
Вэлах, ты сам прокоптился и меня поджарить пытаешься!
Рука чернеть перестала и очень быстро вновь стала светлеть, возвращая коже природный цвет.
Вместо того, чтобы злиться, лучше вспомнил бы, что основная моя специальность не целительство, шипел Мелор не хуже Вэлаха, я бы даже сказала лучше. Душевнее. Шипел, глазками своими страшнючими сверкал, но ручку мою пожеванную, кажется, все же лечил. Поглаживая кожу вокруг раны лёгкими, едва ощутимыми прикосновениями, он каким-то чудом вытягивал яд из крови. Нити под кожей сделались тоньше и прекратили разрастаться и боль притупилась. Не ушла, но стала вполне терпимой.
А теперь можно терять сознание? прошептала я, прикрывая глаза. Облегчение, пришедшее после несложных мелоровских манипуляций, казалось самым замечательным чувством, которое я испытывала когда-либо.
Теперь можно, подтвердил Вэлах.
Разрешение его сопровождалось глухим треском ткани.
Вопреки ожиданию, сознание я не потеряла. Плавая в вязкой полудреме, отчётливо ощущая прохладную испарину на лбу, влажную от пота рубашку, липнувшую к животу и спине, и монотонную, пульсирующую боль в руке, я прекрасно осознавала все, что происходит.
Как руку мою аккуратно и бережно перебинтовали, и взвалив обмякшее тело, в котором, казалось, не осталось костей, куда-то понесли я прочувствовала во всех подробностях.
Судя по запаху нес меня босс, оставив своего императора выковыривать котелок из кустов и набирать воду из ручейка, до которого мне не удалось добраться.
Связь с реальностью я потеряла уже у костра, завернутая в одеяло. Просто уснула крепким и здоровым сном под согревающий треск костра и тихое фырканье двух лошадок.
Мне, как не умеющей ни обращаться с этими замечательными животными, ни, тем более, ездить верхом, была предложена роль пассажира. Отказаться от которой не было никакой возможности.
Дорога тянулась вперёд и казалась нескончаемой. Солнце, ещё не успевшее подняться и войти в силу, нежно согревало спину. И пейзаж окружающий нас был спокоен и умиротворяющ.
Но мне было плохо. Рука болела, неспешный шаг ленивой лошади раздражал, а болтающаяся прямо у меня перед носом чёрная коса так и просила её потрогать.
Я упрямо не трогала, вцепившись подрагивающими пальцами здоровой руки в рубашку сиятельства. Покусанная рука слушалась меня плохо. Распухла и пальцы сжимать не желала, бесполезным отростком покоясь на колене.
А коса все раскачивалась. И если бы не воспоминание о том, как Вэлах отреагировал на то, что я его хвост потрогала, я бы непременно её коснулась.
Но я помнила, и быть вновь притопленной в ближайшей речушке мне совершенно не хотелось.
Ну так что за жуть меня вчера покусала? вопрос этот я задала уже в третий раз за утро, но ответа так до сих пор не получила. Босс отмалчивался. Вэлах тоже. А я терялась в догадках.
Теряться мне не нравилось, я продолжала попытки прояснить ситуацию и этим очень раздражала несдержанного императора.
Чувствовала это отчётливо, хотя и не пользовалась даром, и очень этому радовалась.
Почему-то казалось справедливым, чтобы мучилась не только я. А я мучилась, и очень. И хотела, чтобы хоть кто-то разделил мои страдания.
И что ещё у вас в лесах интересного живёт?
Тишина.
А в замке у вас тоже гадость какая-нибудь опасная водится? Вы не подумайте, я не осуждаю, или что-то там ещё. Мне просто интересно как долго я протяну на этой работе. И стоит ли уже составлять завещание?
Тишина сделалась мрачной.
А самое главное: успеет ли в моём завещании появится хоть одна запись до того как я, собственно, приставлюсь? Сейчас-то у меня ничего нет и завещать мне нечего...