Это исключено, новый Мастер зазвенел какими-то приборами, и сердце Конрада забилось быстрей.
«Металл, понял он. Не пластиковые стаканы, а металл. Вилкой можно подковырнуть дверь».
Если ты думаешь, как отсюда сбежать, произнёс тем временем Мастер, будто мысли прочитал, то твоя главная проблема не дверь. Мы не в Европе и вообще не на земле.
Конрад испустил ещё один глухой смешок.
Куда вы дели Скалли? поинтересовался он.
Я имел в виду, пришелец звякнул ложечкой, и приятный аромат кофе разнёсся по комнате, что мы не на материке.
Конрад невольно подумал о том, как давно он не пил кофе и не ел нормальной еды. Теперь этот
запах волшебно действовал на него.
Ты давно не ел? спросил Мастер, и Конрад вздрогнул от неприятного чувства, что тот видит его насквозь.
Конрад промолчал.
Нам не нужно, чтобы ты умер с голоду, продолжил тем временем тот, но ты основательно всех напугал, поэтому медсестра больше не хочет к тебе заходить.
Конрад испустил новый злой смешок.
Так ты хочешь есть или нет? спросил Рей.
Присев на краешек кровати, он разглядывал бледное, наполовину прикрытое резиновой маской лицо. Хотелось коснуться его. Провести рукой по щеке.
Мальчик был таким нежным, что казалось, сдави и он сомнётся, как цветок.
«Не понимаю, думал он, как можно было за полтора месяца так испортить его.»
Он видел плохо скрываемую злость Конрада. Рей не боялся её но мог с уверенностью сказать, что ничего подобного в мальчике не было зимой.
Ты хочешь купить меня за бутерброд? спросил Конрад.
Рей оглянулся на поднос, на котором кроме двух чашек кофе стояла тарелочка с хлебом и две баночки джема. Для убедительности Рей взял одну из них и поводил ею под носом у пленника туда-сюда.
Клубничный или вишнёвый? спросил Рей.
Я думал, там один.
Ноздри Конрада дёрнулись, пытаясь уловить второй аромат.
Ты не ответил на вопрос, заметил Рей и принялся намазывать один кусок хлеба.
Ты тоже, констатировал Конрад, хотя Рей видел, что ему трудновато говорить, нос то и дело дёргается, пытаясь уловить аппетитный аромат, а голова сама собой поворачивается к еде.
Всё в жизни имеет свою цену, сказал Рей и, откусив бутерброд, тщательно прожевал. Вот ты, к примеру, стоишь несколько миллионов.
Человека нельзя продать.
Можно, Рей даже усмехнулся, видишь ли, есть ещё один момент. Всё на свете можно продать. Даже верность или любовь. И цена товара изменяется в зависимости от того, как трудно его достать.
Что ты хочешь сказать?
Я хочу сказать, что для тебя субъективно сейчас очень ценен этот чудесный вишнёвый джем. И ты наверняка на многое готов ради него. А моя цена будет не очень высока.
Конрад молчал, но Рей видел, что он ждёт, когда прозвучит эта цена.
Рей отложил бутерброд. Поднёс руку к лицу юноши и скользнул кончиками пальцев по его щеке. Проследил линию губ.
Ноздри Конрада уловили тонкий аромат розмарина и ощутили странную мягкость руки. Она не была полной и одутловатой, как у «сестры», но гладкой и бархатистой, так что Конраду захотелось испытать это странное ощущение ещё раз.
Поцелуй мою ладонь, предложил Рей. В этом нет ничего унизительного, это очень легко.
Конрад стиснул зубы. Это в самом деле было легко. Он даже сказал бы, что сам этого хотел. Поймать неуловимое движение, когда пальцы на мгновение коснулись его губ. Он боялся, что если откроет рот, то услышит, как его собственный голос произнесёт: «Да» и потому ему нужно было время, чтобы совладать с собой.
Мастер не торопил. В голове у Конрада немного прояснилось, и он кивнул.
Хорошо, сказал он, только дай сделать глоток.
Рей согласился легко. Рука его отодвинулась, а Конрад тем временем повёл кистями, пытаясь выскользнуть из эластичных пут. Он уже достаточно знал логику их воздействия, чтобы не рваться напролом, и, к его собственному удивлению, руки выскользнули достаточно легко.
Пока мастер брал чашку кофе с подноса, Конрад быстро согнулся, высвобождая ноги одной рукой, другой сорвал с себя повязку и бросился на визитёра.
Шокер висел у того на поясе, и первым делом Конрад рванул его на себя.
Как только тот оказался в руках Конрада, руки противника перехватили его запястья, и завязалась борьба.
Она длилась до тех пор, пока шокер не вылетел из их сцепленных пальцев и не улетел далеко в угол.
Но в следующее мгновение Мастер совершил какой-то хитрый разворот, и Конрад оказался на полу, всем его весом прижатый к кафелю.
Конрад тяжело дышал. Он чувствовал, как в поясницу ему упирается твёрдый горячий бугор. Мастер сидел на нём верхом.
Отвращения не было. Даже усталость ушла. Конрад почти хотел, чтобы этот человек прижался к нему сильней.
Но Мастер замер на какое-то время, сцепив его руки за спиной и удерживая Конрада так. Потом наклонился и в самое его ухо прошептал.
Ты опрокинул поднос.
Конрад закрыл глаза. В голосе мужчины не было грубости, но Конраду всё равно хотелось подчиниться ему, он разом обволакивал и подавлял.
И нам с тобой нужно уяснить несколько правил, Конрад. Если тебе не удосужились объяснить их до меня.
Конрад молчал. И без того ослабленный лекарствами, от близости этого человека он стал совсем плохо соображать.