Со смятенными мыслями в голове Макс ободряюще похлопал Гарри по плечу.
Я приду утром в понедельник, чтобы побеседовать с мисс Дюрретт, предупредил он. Впрочем, я хочу, чтобы завтра вы с вашей сестрой уехали из Лондона. Съездите в Холли-Хилл или в поместье Делакорт в Дербишире. Обещайте мне, что уедете!
Гарри слабо кивнул в ответ.
Я учту.
Макс облегченно вздохнул.
Хорошо. А пока постарайтесь не переживать. Я сделаю все, что в моих силах. И добавил более мягким тоном: Теперь давайте вызовем кого-нибудь, чтобы вам перевязали руку. Ее бы надо показать врачу.
Гарри кивнул и ничего не ответил.
Выйдя от Гарри, Макс нырнул в пелену дождя и вскочил в дожидавшийся его кеб. Он сразу отправился к дому своей бабушки. Дом показался Максу мрачнее и суровее, чем обычно. Скорее всего, дело в погоде, подумал он. Двери он открыл своим ключом и поспешил поскорее миновать кабинеты первого этажа, чтобы его не задержал Трамбл со своими глубоко волнительными жалобами. Сегодня он опасался, что старый приятель вынудит его повести себя невежливо.
Он поднялся наверх и увидел, что состояние бабушки Мария слишком преувеличила, хотя бабушка все же лежала с обессиленным видом на застеленным покрывалом диване, который перенесли к ней в гостиную. Макс, прекрасно зная Софию, сначала заподозрил, что та представилась тяжелобольной в каких-то своих целях он догадывался в каких, и содрогнулся. Однако с изумлением увидел, что она и правда неважно выглядит: кожа пепельно-серая, руки неподвижно сложены под грудью, как у покойницы.
Макс опустился около дивана на одно колено и ласково взял ее за руку.
Бабушка, взволнованно прошептал он. Как ты себя чувствуешь?
Ее пергаментно-прозрачные веки затрепетали, медленно поднялись, и она немного растерянно посмотрела на него.
Это ты, Макс? слабым голосом проговорила она. Макс, милый мой, я очень слаба. Совсем ослабела и такая старая. И сердце ... У меня такое чувство, что оно просто заледенело.
Тише, бабушка, тише. Тебе нужно отдохнуть. Я схожу за доктором. Макс потянулся к шерстяному покрывалу, чтобы получше укрыть Софию, но та мучительно медленно подняла руку и указала узловатым дрожащим пальцем на камин.
Пожалуйста, дорогой, сначала дай мне мою шаль. Я до смерти замерзла.
С внезапно охватившим его благоговейным страхом Макс встал с дивана, чтобы выполнить ее требование, и задумчиво провел рукой вдоль всей бледно-голубой шерстяной шали. Он ни разу не видел, чтобы она когда-нибудь носила ее. В то же время она казалась ему странно знакомой. Да и пахла она тоже чем-то знакомым.
Бабушка, не поднимая головы от подушки, слабо покивала.
Да, мой дорогой, это она.
Он вернулся к дивану и снова опустился на колено, чтобы удобнее укутать Софию шалью. Но больная с непонятным глубоким смущением посмотрела на него, в широко раскрывшихся глазах читалась явная растерянность, и она слабым движением руки оттолкнула от себя шаль.
Нет, Максимилиан, прошептала она, осторожно проводя пальцами по необычной ткани. Шаль не
моя. Откуда она здесь?
Откуда она здесь?
Вдруг Макса всего скрутило от невыносимой душевной боли. Она знала ответ на свой вопрос. Знал его теперь и Макс. Продолжая стоять на одном колене у дивана, Макс не сумел удержать странный, похожий на придушенное рыдание звук, который рвался у него из груди. Не сумев удержаться, он зарылся лицом в пушистый голубой кашемир, не переставая снова и снова вдыхать все еще остававшиеся едва различимыми аромат женщины и запах сирени. Казалось, он прикасается к самой сути доброты и чистоты.
Поездка к Гарри, грязь и жестокость, сопровождавшие его работу, нескончаемая пустота его жизни снова обрушились на него с удвоенной силой. Макс склонил голову, невыносимая тяжесть отчаяния придавила его опять, принеся с собой чувство утраты и одиночества.
Максимилиан, тихо проговорила София b, подняв руку, ласково погладила его по голове. Что ты, что ты, Максимилиан...
ГЛАВА 14
Где-то высоко в небе прокатился раскат грома. Кэтрин откинула одеяло, встала и, сунув ноги в тапочки, накинула халат. Грозу она просто ненавидела, ненавидела даже сильнее, чем туман, который, можно не сомневаться, приползет следом. В грозу ей всегда вспоминался Уилл. Ну, нет! Хватит о нем думать! Если не читается, то отчего бы не заняться рукоделием? Гром прогремел снова, теперь ближе и оглушительнее, и что-то, Бог его знает что, потянуло молодую женщину подойти к окну, в грозу самому опасному месту.
Сейчас отчего-то у нее была особенна тревожно на душе. Она отодвинула гардину, прижалась лицом к стеклу и с невольным вскриком отшатнулась. На углу улицы, под фонарем, посреди лужи, стоял человек. Один, плечи ссутулились, намокшие поля шляпы уныло обвисли. В тот момент, когда Кэтрин выглянула в окно, какой-то неведомый магнит заставил человека поднять голову. Макс смотрел на нее с улицы. Он, скорее всего не знал, где ее спальня. И в сумерках вряд ли мог разглядеть ее лицо сквозь стену дождя. Но она чувствовала его безмолвную мольбу. Более того, каким-то образом она явственно слышала его слова.