И тебе страшно?
Я каждый раз просыпаюсь в холодном поту, сама не своя от ужаса. И все же мне хочется летать.
А мне хочется плавать по морю. Однажды я сяду на корабль. И буду ловить китов. Ты можешь отправиться со мной, если захочешь. Будешь моим корабельным коком.
Я не хочу быть твоим коком, Иеремия.
Ладно, но капитаном ты быть не можешь.
Я задумалась:
Могу, если очень захочу.
Моряки выбросят тебя за борт. Кому охота выполнять приказания девчонки, если только это не его мать. Поэтому Нэт на тебя злится. Ты вечно говоришь всем, что делать.
Я не хочу решать ни за кого, кроме самой себя. Этого я желала больше всего на свете отвечать только за себя и ни за кого другого. Но если ты однажды станешь капитаном, я с радостью отправлюсь на морскую прогулку на твоем корабле.
Послышались далекие хлопки, и мы замерли, не сводя глаз с горизонта в той стороне, откуда шел звук, хотя от Бостона нас отделяло не меньше тридцати миль.
Ты это слышал? спросила я.
Что именно? пробурчал Джерри. Он не любил взбираться по холмам, не то что я, и готов был пуститься обратно, к дому.
Я схватила его за руку и шикнула на него. Звук раздался снова далекий рокот, словно раскаты грома, вот только в воздухе не пахло дождем, а солнце ярко светило у нас над головами.
Сейчас будет гроза, а мы тут торчим! взмолился Джерри. И я хочу есть. Отдай мне яблоко.
Я одними губами изобразила звук, который мы слышали, едва различимый, далекий и вдруг поняла:
Это пушки, Джерри. Это канонада!
Какие пушки? Ты никогда их не слышала, Роб.
Я побежала вверх по склону, вскарабкалась на вершину, чтобы увидеть все вокруг. Джерри спешил за мной. Он знал, что я не ошиблась. Мы увидели, как к облакам в июньском небе тянутся струйки дыма.
Думаешь, это из самого Бостона? ошарашенно спросил он.
Да, оттуда Началось.
Все и правда началось. Это была уже не стычка, не протест и не груз чая, сброшенный в воду. Не листовки, не речи и не муштра на лужайке в центре города. И даже не перестрелка в лесу. Это были пушки. Военные корабли. Тысячи раненых. Сотни убитых.
Война.
Но грохот и гул боевых кораблей и орудий пробудил во мне что-то новое. И не только во мне. Всех нас словно подхватило высокой волной. Да, казалось, что могучая, всесокрушающая стихия несет нас в открытое море революции.
Думаю, в то время молодые люди услышали, а точнее ощутили, зов. Я тоже его услышала. То был призыв к дерзновению, к героизму, и все вокруг страстно откликнулись на него.
О событиях тех дней говорили, что Корона одержала пиррову победу иными словами, добилась цели ценой огромных потерь. Американцы построили редут и другие, меньшие, укрепления на холмах, спускающихся к порту и Чарльстонскому полуострову. Британцы обладали значительным превосходством в людях, у них были военные корабли, и британским солдатам приказали идти в атаку, вверх по склону холма. Лишь после третьей атаки британцев, которые в ходе сражения пожертвовали множеством жизней, колонисты, оставшись без пороха и других боеприпасов, оставили редут и отступили вниз, по противоположной стороне холма Бридс-Хилл. Британская армия потеряла более тысячи человек убитыми и ранеными, из них около ста офицеров. Потери колонистов составили около половины от этого числа, но среди убитых числился доктор Джозеф Уоррен, один из «Сынов свободы». Его имя стало лозунгом, объединившим колонистов.
После битвы при Бридс-Хилл Натаниэль, Бенджамин и Финеас ушли в Бостон вместе с городским полком, состоявшим из сотни ополченцев. Муж Элизабет, Джон, тоже оказался в Бостоне. После сражений при Лексингтоне и Конкорде он собрал под своим командованием ополчение Ленокса и уже на следующий день добрался до Бостона, готовый к бою. Элизабет писала о его страстном воодушевлении, которое и сама разделяла, хотя, судя по всему, полагала, что через несколько дней Джон вернется домой.
Он не вернулся. Никто из мужчин не вернулся. Джон Патерсон был назначен капитаном в своем полку, а через несколько дней после прибытия в Бостон произведен в генералы.
Натаниэль ушел, не получив от меня ответа. Он был прав. Времени не осталось, и, хотя я знала, что не люблю его и не выйду за него, когда он вернется домой, была рада, что он не заставил меня отвечать ему.
Так лучше. Ты слишком молода, и я не должен был с тобой заговаривать, признал он. Но я не изменю своего мнения и готов ждать, пока ты не примешь решение.
Ты будешь писать нам, Натаниэль?
Я в этом не мастак, Роб, а вот ты должна мне писать.
Услышав, что он назвал меня старым именем, я улыбнулась. Мне не хотелось, чтобы Нэт звал меня Деборой. Всякий раз, когда он произносил мое полное имя, я чувствовала себя так, словно на мне туго затянули корсет.
Но я вернусь прежде, чем ты успеешь по мне соскучиться, пообещал он.
А я не вернусь, пока из Бостона не прогонят распоследнего красномундирника. А может, и тогда не вернусь, объявил Финеас и виновато взглянул на меня.
Бенджамин улыбнулся мне и потрепал по плечу. А потом они втроем ушли, и мы махали им вслед и плакали.
В июле генерал Вашингтон принял на себя командование войсками колоний, а в августе ушел Джейкоб, пообещав Маргарет девушке, на которой он собирался жениться, что вернется, как только закончится война.