У господина Белло сегодня нет аппетита? спросил он. Господин Белло молча пожал плечами и помешал ложкой в супе.
Ему грустно, объяснил я папе. Да и мне, в общем, тоже. Но раз у нас в гостях дядя Астор, лучше я пока не буду об этом думать.
А почему вам грустно? поинтересовался папа.
Ты ещё даже не спросил меня, зачем мы ходили к дяде Астору, начал я и рассказал ему всё о дневнике и о том, что узнали мы с господином Белло: микстуру для превращений изобрёл не папин дедушка, а некий Мельхиор. А ещё о том, что рецепта голубой микстуры в дневнике не было, а значит, пропала надежда оттянуть обратное превращение господина Белло.
Папа с Вереной внимательно слушали.
Жаль, очень жаль, сказал папа.
По его голосу я понял, что он говорит искренне.
А про Мельхиора совсем ничего не известно? спросила Верена.
Абсолютно, ответил дядя Астор. Мы не знаем даже его фамилию.
Как ты думаешь, он ещё жив? спросил я.
А почему тебя это интересует? Ты что, хочешь к нему съездить, что ли, спросить рецепт? сказал папа.
Да, конечно! воскликнул я.
Совершенно взбалмошная идея, сказал папа.
Взбалмошная идея это значит хорошая? поинтересовался господин Белло, который не знал этого слова.
Нет,
как раз наоборот, пояснила Верена, он имеет в виду безумная идея.
А почему Максу нельзя спросить господина Мельхиора про рецепт? Папа Штернхайм не хочет, чтобы господин Белло оставался чевекком? не унимался господин Белло.
Как Макс будет спрашивать про рецепт, если он не знает, во-первых, какая у Мельхиора фамилия, во-вторых, где он живёт и, наконец, вообще жив ли он! ответил папа.
А, кстати, сколько лет ему сейчас может быть?
Дядя Астор задумался.
Когда он уезжал, я был ещё мальчиком. Мне было, пожалуй, лет десять. В папином дневнике написано, что Мельхиору было восемнадцать, когда он приехал. Значит, сейчас ему уже, скорее всего, под восемьдесят.
Если он вообще жив, ввернул папа.
Да-да, отозвался дядя Астор и протянул Верене тарелку, чтобы она положила ему ризотто.
Но я не сдавался.
Многие доживают и до восьмидесяти, и даже до девяноста лет.
А некоторые и до ста, сказал папа. Но это совершенно не проясняет, какая фамилия у Мельхиора.
Дядя Астор замер с вилкой на весу.
А нельзя посмотреть фамилию в старом аптечном журнале дежурств? спросил он папу. Отец с Мельхиором всегда записывали, когда кто дежурит. Вдруг Мельхиор писал свою фамилию?
В журнале дежурств? удивился папа. В каком ещё журнале дежурств? У себя в аптеке я такого не видел. Мне-то записываться не надо, кроме меня всё равно никто не работает.
Кажется, я догадываюсь, где он может быть, сказал дядя Астор. Брезжит кое-что в памяти.
Брызжет? переспросил господин Белло.
Да, и довольно неприятно. Журнал дежурств надо было как следует спрятать, а то он попал бы в лапы полиции. Значит, когда я уезжал, я или прихватил его с собой
Или? с нетерпением спросил я.
Или он так и лежит в аптеке, в моём тайнике, закончил дядя Астор.
А мы не можем его поискать? спросил я.
Господин Белло выскочил из-за стола и сказал:
Господин Белло хорррошо умеет искать. Господин Белло умеет нюхать. У господина Белло хороший нюх.
Сядь, пожалуйста, остановил его папа. Ты же не знаешь, как пахнет журнал дежурств. Сначала мы поедим. А потом посмотрим.
Ладно, давайте продолжим ужин, сказал дядя Астор. Но потом я ещё раз спущусь в аптеку. Надо это выяснить.
Да, выясни! не унимался господин Белло и с большим аппетитом в несколько глотков прикончил свой суп.
Позже, после десерта, дядя Астор спустился по чёрной лестнице в аптеку и не один. Мы все присоединились к нему. Всем не терпелось узнать, что он сможет выяснить.
В аптеке дядя Астор зашёл за прилавок и постоял там, уставившись на огромный аптечный шкаф во всю стену он наполовину состоял из полированных выдвижных ящиков вишнёвого дерева. Этот шкаф я видел чуть ли не каждый день, но теперь смотрел на него, так сказать, глазами дяди Астора и пытался понять, что он выискивает. В основании четыре ряда ящиков, один над другим. В каждом ряду по семь ящиков. Всего получалось двадцать восемь, тут я впервые их сосчитал. А над ними открытые полки, заставленные фарфоровыми банками.
Все ящики были подписаны на латыни. Наверное, дядя Астор читал надписи, потому что он смотрел на ящики уже очень долго.
Какое у меня было число? спросил он, говоря сам с собой. Не могу же я вынимать все подряд. Это работа на два часа
Ты хочешь выдвинуть все ящики? спросил я. Да на это уйдёт от силы минут десять. Хочешь, я тебе помогу?
Тсс! сказал он. Дай подумать. Какое же у меня было число? Сорок три? Да, вполне возможно, что сорок три!
Чего сорок три? не понял папа.
Это я так запоминаю, объяснил дядя Астор. Сорок три, то есть четыре и три. На четыре ящика вправо, на три вниз.
Он начал отсчитывать ящики слева направо.
Раз, два, три, четыре. И отсюда три ящика вниз. Это и будет нужный.
Он не просто выдвинул его, а целиком вытащил из шкафа и поставил на пол. Потом сунул руку в проём от ящика и стал там шарить.