От описания наблюдательного японца перейдем к строкам нашего современника. Тимур Кибиров, описавший (ударение на третьем слоге) в своих «Сортирах» все виды поименованных сооружений, встречавшиеся на его жизненном пути железнодорожный, аэрофлотовский, гарнизонный солдатский и пр., не мог не воспеть и сортир-скворечник, своей неувядаемой живучестью способный потягаться и с каменными шедеврами древнего зодчества:
Гражданская война, голод и холод, замерзшая канализация Отразившие этот тектонический сдвиг авторы отнеслись к последствиям его по-разному. Маяковский в тонах жизнеутверждающе-пафосных (к этому и само название поэмы обязывает «Хорошо»):
Виктор Шкловский в «Сентиментальном путешествии» описывает примерно то же, но куда как аналитичнее и суше. Кстати, и салазки тоже вспоминает:
«В начале 1919 года я оказался в Питере. Время было грозное и первобытноеСпали в пальто, покрывались коврами; особенно гибли люди в домах с центральным отоплением.
Вымерзали квартирами
Лопнули водопроводы, замерзли клозеты. Страшно, когда человеку выйти некуда. Мой друг говорил, что он завидует собакам, которым не стыдно
Умирали, возили трупы на ручных салазках.
Теперь стали подбрасывать трупы в пустые квартиры. Дороговизна похорон.
Я посетил раз своих старых друзей. Они жили в доме на одной аристократической улице, топили сперва мебелью, потом полами, потом переходили в следующую квартиру. Это подсечная система.
В доме, кроме них, не было никого.
В Москве было сытней, но холодней и тесней.
В одном московском доме жила военная часть; ей было отведено два этажа, но она их не использовала, а сперва поселилась в нижнем, выжгла этаж, потом переехала в верхний, пробила в полу дырку в нижнюю квартиру, нижнюю квартиру заперла, а дырку использовала как отверстие уборной.
Предприятие это работало год.
Это не столько свинство, сколько использование вещей с новой точки зрения и слабость.
Трудно неподкованными ногами, ногами без шипов, скользить по проклятой укатанной земле».
культурно-просветительной пропаганды по части предмета наших размышлений. В мире сейчас подобные пробелы пытаются восполнить. В частности, в Брюсселе открыт и действует Музей канализации. Воспользуемся его описанием, позаимствованным из Интернет-прессы.
«Осмотрев надземную часть музея, посвященную всемирной истории канализации, стоков и дренажных систем, посетители спускаются в подвал познакомиться с техническим устройством, достоинствами и недостатками современной городской канализации.Из подвала порядок осмотра музея уводит ещё глубже под землю уже непосредственно в канализацию. По тоннелю, прорытому глубоко под городом, посетители выходят к подземной реке Сен и осматривают главную магистраль дренажной системы Брюсселя. Можно даже немного прогуляться по ней (если, конечно, желание достаточно сильно). В финале визита («на сладкое») просмотр аудиовизуальной композиции, авторы которой призывают людей всегда помнить о самоотверженном труде ассенизаторов, каждый день рискующих жизнью в жутких и зловонных подземельях»
Помойся как следует хвойным экстрактом.
Через неделю встречаются:
Ну как, попробовал?
Попробовал. Отлично! Пахнет, будто кто-то под елкой насрал.
Человек приходит на работу устраиваться.
Говорят, вам нужны ассенизаторы?
Нужны.
У вас там написано, что оплата сдельная. Это как?
Очень просто: четыре мешка говна отвезешь пятый тебе
А теперь поэзия. Современный автор о величии ассенизационного дела.
Денис Катаев
Как это делается?
нет ни мелодии, ни слов, а есть только одно «та-ра-ра», выкрикиваемое им на разные лады, можно толковать так:
«Как мне приятно жить та-ра! Та-ра!.. Мой кишечник упруг ра-та-та-та-ра-ри Правильно движутся во мне соки ра-ти-та-ду-та-та Сокращайся, кишка, сокращайся трам-ба-ба-бум!»
Когда утром он из спальни проходит мимо меня (я притворяюсь спящим) в дверь, ведущую в недра квартиры, в уборную, мое воображение уносится за ним. Я слышу сутолоку в кабинке уборной, где узко его крупному телу. Его спина трется по внутренней стороне захлопнувшейся двери, локти тыкаются в стенки, он перебирает ногами