Петер АбрахамВетер в лимонадных бутылках
От железнодорожной станции до маяка мы идём пешком. Ещё издали мы с Карлиной любуемся красной башней маяка.
И мы знаем, что дядя Амброзиус сидит наверху и протирает огромную лампу или читает свою любимую газету «Вестник смотрителя маяка».
Ни одному человеку на свете не известно, откуда дядя Амброзиус так много знает о ветре. Дядя с ветром на «ты». Когда ветер дует очень сильно и поднимает на берегу чёрные столбы пыли, когда никто из рыбаков не решается выйти в море, дядя Амброзиус становится перед башней и грозит пальцем.
Эй, Расмус! говорит он. Перестань безобразничать, старый проказник.
Расмус это значит ветер, так зовёт его наш дядя.
Так он тебя и услышит, говорит дерзкая Карлина.
Почему же не услышит, сердито ворчит дядя Амброзиус. Услышит.
И тут ветер обрушивает на вышку морскую волну с такой силой, что её брызги долетают до нас.
Ветер сильнее человека, говорю я.
Может быть, и так.
Но зато он глупее, говорит дядя и плюёт в воду.
Ой, зачем он это сделал! Теперь ветер стал выть ещё сильнее.
А ты когда-нибудь видел этого Расмуса? спрашивает Карлина. Она, видимо, решила немножко подразнить дядю.
Видел, и не раз. Посмотри и ты, говорит дядя Амброзиус и показывает рукой на большую волну.
Карлина испуганно схватила меня за руку. Оказалось, что у волны и вправду есть лицо.
И тут начались чудеса!
Эй, Амброзиус! кричит волна и разбивается о башню маяка.
Дядя смеётся.
Расмус, старый проказник! кричит он. Если ты такой сильный, попробуй сдуй нас!
Ветер свирепо воет. Но мы стоим и не улетаем. Мы даже смеёмся над ветром. Но Расмус не сдаётся. Он поднимается из волн и упрямо твердит:
Я быстрее вас! Я быстрее вас!
Это правда, соглашаюсь я, хотя чувствую, что признать это мне очень и очень неприятно.
Но дядя Амброзиус приложил ко рту палец: «Тсс!» и кричит ветру:
Расмус, старый проказник! Я готов поспорить, что мы быстрей тебя! Если ты победишь, я три дня не буду есть жареной картошки.
Зачем ты так сказал, дядя? говорит Карлина. Она очень любит жареную картошку.
Если ты окажешься быстрее, смеётся ветер, я на три дня залезу в мышиную нору! Ну, поспорили?
Поспорили! кричит дядя Амброзиус. Победит тот, кто первый отрясёт сливы с дерева возле дома нашей пожарной команды.
Согласен! отвечает ветер.
Теперь он появляется в виде облака и трясётся от смеха.
Считай до трёх, говорит мне дядя Амброзиус, начали!
Раз, два, два с половиной считаю я. Три!
Ветер уносится с криком:
Лечу тороплюсь бегу быстрее зайца!
Дядя Амброзиус ворчит:
Если бы Расмус умел сочинять стихи! Если бы он умел рифмовать! Но он такой бестолковый Он должен бы знать, что со словом «тороплюсь» рифмуется «не боюсь», со словом «бегу» «поймать могу». Я его, старого проказника, не боюсь! Я его поймать могу!
Дядя Амброзиус! кричим мы с Карлиной. Что же мы стоим? Бежим скорее! А то спор проиграем!
Дядя Амброзиус постучал пальцем по лбу и говорит:
Ногами этот спор не выиграешь. Тут голова нужна. Подумать надо.
Он берёт нас за руку и ведёт в башню маяка.
Вот он, наш помощник! Дядя показывает на телефон и набирает номер. Пожарная команда? спрашивает дядя.
Да, пожарная команда, отвечает начальник пожарной команды в посёлке.
Говорит Амброзиус.
Что у тебя горит, Амброзиус?
Ничего не горит.
В таком случае мне некогда с тобой разговаривать, сердится пожарный.
Слушай, говорит дядя Амброзиус, отрясите побыстрее сливы с дерева.
Нет у нас времени на такие пустяки! Шторм надвигается!
Вот и я об этом, нетерпеливо говорит дядя Амброзиус. Если вы отрясёте сливы, шторма не будет.
Что с тобой? спрашивает главный пожарный. Это просто чепуха!
Я три дня не буду есть жареной картошки, если это чепуха, жалобным голосом говорит дядя.
Ой! кричит Карлина. Ты и Расмусу обещал не есть картошки три дня! Целых шесть дней без жареной картошки!
Дядя продолжает разговаривать по телефону.
Хорошо, милостиво соглашается главный пожарный. Отрясём сливы, если это для тебя так важно.
Дядя Амброзиус кладёт трубку, и мы все втроём прыгаем от радости. И правда, через некоторое время ветер стихает. Последняя волна мягко подкатилась к основанию маяка и медленно поползла обратно.
Вот так-то, ребята, говорит дядя Амброзиус. Давайте-ка нажарим картошечки.
Три дня ветер не дует, и мы на обед и на ужин едим вкусную жареную картошку. По телевизору говорят, что ветер стих по непонятной причине. Мы посмеиваемся в кулак: кому-кому, а нам-то понятно, почему стих ветер.
Рядом с маяком есть холм, а в нём нора. Мышиная. Дядя Амброзиус, Карлина и я ходим туда каждый день, прикладываем ухо к земле и слушаем, как в норе воет Расмус, старый проказник.
На четвёртый день он появляется снова, а на пятый уже бушует буря. Дядя Амброзиус устал. Целую ночь он просидел на башне. А теперь он лежит в постели, и у него, кажется, начинается насморк. Дует холодный, очень холодный ветер. Курортники на пляже зябнут. Они надели свитера. А волны выбрасывают на берег и пену, и кору, и палки, и обломки досок.
Знаешь что, говорит Карлина, давай-ка сходим в порт. Посмотрим, что там делается.