Катя!.. Она взяла ее за плечи и с улыбкой, не обещавшей ничего хорошего, повела к парте Рублёва. Сейчас он подвинется
Хоть расстреляйте! побелев, вцепился в парту Колюня.
Людмила Сергеевна! встал и с опущенной головой сказал Валерий Коробкин. Сколько можно заниматься этой ерундой? Пусть садится рядом со мной
У классной аж перехватило дыхание.
Молодец, Валера!.. Это поступок настоящего мужчины, я просто другого слова не подберу. А ты, Рублёв я даже не знаю, как тебя назвать!..
Дурак и не лечится! подсказала Эмма Гречкосей.
Еще короче: хам! предложила Света Зарецкая.
Довольно! подняла руку классная и пошла к доске. Начнем урок. Я хочу предупредить вас: физика в восьмом сложный предмет.
И, к удивлению всех, урок начался. Классная попросила открыть тетради, записать тему. Ее рука, дробно постукивая мелом, забегала по доске.
Колюня сидел с отрешенным видом и ничего не записывал. Он открывал для себя нового Коробка. «Удружил, Валера! Век буду помнить. Но вот зачем он это сделал? Что новенькая его не интересует, это ясно. Подвинулся и даже не посмотрел на нее. И сейчас уже весь в физике, рыщет головой вслед за рукой классной. Хуже всего, когда тебе сделают подлянку, а за что не знаешь»
Девчонки в Колюниной жизни
И все же, что б там ни говорилось, они сыграли в его жизни заметную роль. Кто знает, если б не они, так он, может, и не стал бы Колюней?
Очевидное невероятное! Ничего не стоило ему на переменке вскочить на парту и, с высоты перстом указуя на Свету Зарецкую, во всю мочь заорать: У нее всего за одну ночь ресницы п-подросли на п-полпальца!..
Бедная Света ради того, чтобы чуть-чуть нарастить тушью ресницы, казавшиеся ей коротковатыми для своих огромных глаз, вставала утром раньше обычного и теперь чувствовала себя так, будто ее поймали на воровстве.
Какая же ты гадина! говорила она Рублёву с ослепительно ненавидящей улыбкой.
А тому все было нипочем. Корчился на парте от идиотического смеха и шел на спор, что знает, для кого она старается, и при этом прозрачно поглядывал на дружка Коробкина, чем доводил Свету уже до полного отчаяния.
Когда Эмму Гречкосей вызывали к доске, Колюня, фигурально выражаясь, делал стойку: весь обращался в слух и зрение. Да зря, пожалуй, так напрягался. Эмма была легкой добычей. Как все, кто смело выходит к доске, ничегошеньки не зная, она становилась детски доверчивой, с трогательной надеждой поглядывала на класс и готова была принять помощь хоть от самого черта, лишь бы уйти от двойки на этот раз. Да вот беда: помощь приходила от того, кто был хуже, зловреднее черта, от Колюни. Это из его ладоней, сложенных рупором, выпархивали и повторялись стоявшей у доски такие подсказки, что учителя, всякое на своем веку слышавшие, долго и оскорбленно смотрели в одну точку. С Колюниной легкой (вернее, коварной) руки Эмма сделала Петра I сыном гетмана Мазепы, наделила цветы свойством выделять хлорофос, на древе жизни отвела человеку место на одной ветке с членистоногими
Не довольно ли примеров? И без того вроде бы уже ясно: Рублёв терпеть не мог девчонок Это так и не так. Когда он оставался с девчонкой в классе один на один, на себя становился
непохожим человек! Умный, воспитанный мальчишка, копия своего дружка Коробкина. Он даже в необычной роли миротворца выступал, если на его глазах мальчишки не давали прохода девчонке.
Но что с ним делалось на людях! Из кожи лез, чтобы все видели, как он ненавидит девчонок! Можно даже сказать, что как женоненавистник он сформировался на глазах девчонок. В одном лишь ему надо отдать справедливость: третируя их, он никогда не возводил напраслины, а только, как в случае с ресницами Светы Зарецкой, делал небольшие допуски туда-сюда.
Колюня, Колюня
Так он высмеивал, третировал девчонок изо дня в день. Казалось, других забот у него и не было. Небезынтересно знать: чего он добивался? Косвенно на этот вопрос отвечает эпиграмма, помещенная в классной стенгазете. (Номер был посвящен Международному женскому дню и подготовлен, как это, увы, часто бывает, девочками.)
Зачем Рублёв старается,Над нами потешается?Это он под шумокПроявляет свой умокС. З.Если Света Зарецкая, чей красивый и мстительный профиль проглядывает сквозь прозрачные инициалы С. З., права в своем заключении, полезно задаться вопросом: перед кем именно Рублёв проявлял себя?
Немало людей в классе подозревало, что Оля Самохвалова неравнодушна к нему. Уж очень она, оставаясь непримиримой к его недостаткам, самоотверженно вовлекала в общественную работу этого рыжего вредину. Но сам Колюня никаких поводов для таких подозрений не давал. Оле Самохваловой от него доставалось не меньше, чем Зарецкой или Гречкосей.
Дело было проще: Рублёву хотелось нравиться сразу многим девчонкам, в том числе и тем, которых он травил. И хотя все девчонки класса, кроме Оли, плевались и с презрением отворачивались в сторону, как только Рублёв начинал упражняться в остроумии, это его ничуть не смущало. Он был твердо убежден, что плюются они и отворачиваются, чтобы скрыть восхищение его остроумием. И, как ни прискорбно это отмечать, в чем-то он был прав.