Интересные сны смотрит, пробурчал Павка. Он обожал интересные сны с битвами, со стрельбой, с погонями. Ему часто снилось, что гонится за ним какой-то страшный великан и он бежит со всех ног и хочет спрятаться, а спрятаться негде. А великан тяжело дышит у него за спиной и вот-вот догонит, убьет. Павка возьмет и проснется, а страшный великан остается в дураках. Такие сны больше всего нравились Павке. Он любил их даже больше кинематографа.
Глаша спала. Павка постучал в окно и крикнул:
Глашка, вставай!
Девочка нехотя открыла глаза.
Ну чего таращишься? Отпирай скорей.
А ты драться будешь? лениво спросила Глаша, приподняв голову и приглаживая свои растрепанные волосы.
Буду, честно ответил Павка.
Ну, так я не открою, сказала Глаша и, повернувшись к Павке спиной, стала заплетать своими тоненькими пальцами косички.
Я дверь переломаю! крикнул в сердцах Павка. Все косенки тебе повыдергаю!
Попробуй, спокойно сказала Глаша и дернула худенькими плечами.
Вдруг Павку словно что-то толкнуло в спину. Он обернулся. Позади стоял японский солдат и смотрел прямо на Павку раскосыми глазами. Павка застыл. Он встретился взглядом с солдатом. Солдат повернулся и пошел дальше по улице.
Павка приложил губы к самой оконной раме и шипящим шопотом позвал:
Глашка-а!
Глаша не отвечала. Она стала надевать через голову розовое с белыми крапинками платьице.
Глашка-а, еще раз позвал Павка. Я не буду драться. Ну открой... Ты ничего не знаешь... Японцы пришли... и...
Ври больше, ответила Глаша.
Вот те крест не вру. И «Гроза» ушла. И Петр ушел, и твой браток. Совсем.
Тут уж Глаша поверила, кинулась к двери и отперла ее.
Ваня велел тебя к Гаврилову отвести... вот ей-ей велел, честное благородное... Видишь? Японцы, показал Павка рукой на часового, шагавшего у водокачки. Пулеметы, показал он на пулемет, тупое рыльце свое выставлявший из окошка казармы. Кругом японцы.
Глаша схватила Павку за плечо.
Идем скорей, сказал Павка. К Гаврилову.
Глаша сразу отдернула руку и тряхнула косичками.
Уж не ты ли меня к Гаврилову поведешь? ядовито спросила она.
Мне Косорот велел, буркнул Павка.
Я и сама дойду, не маленькая, сказала
Глаша, откинув голову и отставив вперед ногу в порыжелом старом ботинке. Тоже провожатый нашелся!
Вдруг глаза ее широко раскрылись. Она глядела куда-то за Павкину спину.
Павка, гляди, гляди, забормотала она.
Вцепившись в плечо Павки дрожащими пальцами, она прошептала:
Павка, смотри!.. матросов ведут... Куда же их ведут? Павка!
Павка обернулся. Множество японских солдат шагало по улице. Все они были с винтовками. Они окружили плотной стеной нескольких матросов. Это были знакомые матросы со «Шторма» и с «Бури». Они шли хмурые и мрачные, низко опустив головы.
Когда они наконец прошли мимо, Глаша, не глядя на Павку, спросила:
Павка, тебе не нужно в мастерские? Я с тобой дойду, а сама к Гаврилову... Ладно?
Павка поглядел в ее сразу побледневшее личико, и у него нехватило силы сказать ей «трусиха». Он потоптался на месте и важно сказал:
А что ж, пожалуй, мне нужно в мастерские. Мне Петр велел Бережнова отыскать.
Глаша взяла со стола маленький узелок. Потом заперла дверь, повесила висячий замок, надела на шею шнурок с большим тяжелым ключом.
Молча они спустились по пустой улице с сопки вниз, к чугунным воротам портовых мастерских.
На этот раз ворота были настежь раскрыты. Часового не было, и пропусков никто не спрашивал.
Ты меня подожди здесь, сказал Павка, я мигом и Бережнова отыщу и Гаврилова приведу.
Он вошел в ворота и сразу же заметил, что в кузницах не пылает огонь и над головой не летают многопудовые чушки.
Мастерские словно вымерли. Ни паровозных свистков, ни стука молотков, ничего не было слышно.
«Где же Бережнов?» подумал Павка, проходя мимо цехов, в которых лежали брошенные инструменты.
Он перешел через опустевшие железнодорожные пути. Пустые брошенные вагонетки тоскливо стояли на рельсах.
«Куда ж все ушли с работы?» подумал Павка. Он натыкался на всё новые и новые следы поспешного ухода рабочих. Он завернул за угол, поднялся на ту сопку, где стояла сигнальная мачта и синели домики управления портом и мастерскими, и тут в изумлении остановился.
Молчаливая черная толпа замерла на склоне сопки. Несмотря на холодный сентябрьский ветер, люди стояли с непокрытыми головами. Что же здесь происходит? Павка знал, что если собирается большая толпа, то она шумит и гудит, словно улей, или кого-нибудь слушает. Но сейчас никто ничего не говорил. В молчании этой толпы было что-то зловещее. Павка подошел поближе, поднялся на цыпочки и заглянул через плечи впереди стоявших людей.
Прямо перед толпой, на другой невысокой и голой сопке, возле ощипанного куста багульника, несколько японских солдат копали лопатами какую-то яму. Рядом с солдатами стоял коротенький японский офицер. Солдаты вдруг расступились, и Павка увидел стоявшего на коленях человека в пиджаке. Руки человека были связаны за спиной. Павка не мог понять, что это за человек, почему его связали, зачем здесь собрались люди.
Вдруг связанный человек повернулся лицом к толпе, и Павка увидел множество веснушек, усыпавших, словно горох, его лоб, нос и щеки.