А ты что думаешь? ухмыльнулся я Малюге.
Тот вздохнул.
Да я не знаю Мне что-то не то, не другое не по душе. Одно мутное какое-то дело. Другое бессмысленное. Так я считаю.
Ребята, говорил тем временем Алим, стараясь пересилить всеобщий рокот, вы же понимаете, как это непорядочно будет? Это ж вся служба, вся работа на заставе псу под хвост.
Работа на заставе и так псу под хвост идет! яростно ответил ему Матузный. И так и будет, пока этот жлоб тут командует!
Я слушал их спор недолго, а он, к слову, все не унимался и ходил по кругу. И в общем-то, показался мне бестолковым. Но кое-что интересное для себя я подметил напор Матузного.
Пусть остальные его «соратники» тоже отличались рвением, но он превосходил всех. Спорил яростнее остальных, кидался на любые аргументы, которые приводили Нарыв и его группка.
А тут таких много, продолжал Малюга.
Каких? спросил я с интересом.
Растерянных. Парни недовольны, но что делать не знают. Я, вот, тоже не знаю.
Понятно, сказал я, а потом хлопнул себя по бедрам и встал. Обратился к остальным: Так, братцы, тихо.
Спор, казалось, и не думал прекращаться. Пограничники так увлеклись, что совершенно меня не слышали. Тогда я закатил глаза и рявкнул:
Тихо, я говорю!
Некоторые из спорщиков аж вздрогнули. Беспорядочный галдеж тут же затих. Я почувствовал на себе взгляды окружающих заинтересованные, удивленные, а еще недовольные.
Так, значит, с решением вы, как с Лазаревым быть, я смотрю, подкачали.
Как это, подкачали? удивился Мухин.
Так. Не можете к общему знаменателю прийти.
Тут со всех сторон, и от «саботажников», и от «официальщиков», как я окрестил для себя эти две группы, стали лететь недовольные выкрики.
А чем это тебе не нравится, чего мы предлагаем?
У тебя, Сашка, другие идеи есть? У меня вот нету!
Надо, все ж, жалобу. Так правильнее всего будет.
Послушайте, поднял я две руки, но рокот остановился не сразу, послушайте, я говорю. Тихо!
Не сразу, но я все же смог утихомирить погранцов.
Значит, слушайте, продолжил я, когда крики и рокот наконец стихли, как известно: «критикуешь предлагай». И я могу и покритиковать, и предложить. Ну как, готовы выслушать?
Сначала несмело, но потом все активнее со всех сторон понеслись одобрительные выкрики: давай, мол, говори.
Значит, слушайте, что я думаю, начал я. С одной стороны, тут есть те, кто хочет дискредитировать Лазарева неподчинением. А также чинить мелкие неурядицы, чтоб подчеркнуть, что с обязанностями своими он справляется плохо. Так?
Так точно! крикнул Матузный.
Ну.
Так и думаем!
Да только, продолжил я, только забываете вы, что в таком случае, можете подорвать боеспособность всей заставы. Способность ее выполнять свое прямое предназначение охрану границы.
Так она и сейчас уже подорвана! возмутился Матузный. Уже все идет через хрен собачий!
Подорвана, говоришь? улыбнулся я. А ты что, в наряды не ходишь? Границу не меряешь шагами? Лазарев вторые сутки как начальник заставы, и по-твоему все прахом уже?
«Саботажники» притихли. Принялись переглядываться. Вдруг Матузный снова подал голос:
Ну, может быть, еще не прахом, но скоро точно будет!
Обязательно будет, согласился я, если с Шишиги бензин слить, как тут кто-то предлагал, а тревожке надо будет на выезд.
Умурзаков, предложивший слить бензин, стыдливо опустил глаза.
Ну вот! Саша дело говорит! встал Нарыв. Я ж говорю надо жалобу написать! Надо
по официальному каналу идти, чтоб все было как надо! Да, Саша?
По официальному, через полит отдел долго, покачал я головой. А еще, неэффективно. Или все забыли, как Лазарева с Вакулиным сам начальник отряда покрывал?
Нарыв удивленно округлил глаза. А потом медленно, аккуратно сел на место.
В сушилке повисла тишина. Густая, душная, она душила, сдавливала горло.
Все, кто тут был, уставились на меня.
И чего ж ты предлагаешь? решился спросить Мухин. А? Сашка?
Я вздохнул, прочистил горло и офицерским тоном начал:
Подлянки детский сад. Лазарев ждет этого. Это повод кого-то сгноить на губе или отправить на самый гиблый участок. Он выставит нас смутьянами перед отрядом. Мы потеряем моральное превосходство и единство.
Пограничники слушали, не перебивая. Казалось, внимали каждому слову. Наученные армией, они подсознательно почувствовали лидера. А мне это и было нужно.
Да и второй вариант не лучше, продолжал я. Как я уже сказал, Давыдов уже покрыл Лазарева раз, когда мы их задержали. Да и политотдел гиблое дело. Вакулин там теперь свой. Документ утонет, а Лазарев узнает и будет мстить нам точечно. В общем, это долго и ненадежно.
Я сделал намеренную паузу. Обвел всех присутствующих взглядом. А потом заговорил:
Есть третий путь. Наблюдать. Фиксировать. Анализировать. Лазарев и Вакулин что-то затевают. Я думаю это не просто вредный начальник. Нам нужно понять, чего именно они хотят добиться. Тогда мы ударим наверняка, зная их слабое место. А пока внешне безупречная служба. Никаких глупостей. Помните: Шамабад это мы. Не дадим им нас расколоть. Возьмем все в свои руки. Ведь мы не мелкие хулиганы. Мы не жалобщики и сутяжники. Мы пограничники. Так давайте и действовать, как пограничники.