Это будет произвол, снова выступил вперёд Ковалёв, если вы отправите старшего сержанта Селихова на гауптвахту знайте, завтра же я подам рапорт о переводе на другое место службы. Я не стану служить там, где не уважают совсем никаких правил!
«Вот как. А Ковалёв-то оказался смелым парнем, подумал я, принципиальным. Кажется, я начинаю его уважать».
Ковалёв при этом глянул на меня. Решительный взгляд его тут же стал несколько растерянным. Он не выдержал смотреть мне в глаза и торопливо отвел их. Несколько замешкавшись, сказал:
Ничего личного, Селихов. Меня волнует только надлежащее исполнение правил.
Ничего не сказав ему в ответ, я только хмыкнул. Зато обратился к Лазареву:
Не многовато ли происшествий для одного дня, а, товарищ старший лейтенант? И меня на губу, и рапорт от товарища замбоя. У начальства будут вопросы.
Ни единая мышца не дрогнула на лице Лазарева. Только лишь большие пальцы продолжали торопливо мелькать в сплетённых у него на животе руках.
А потом он внезапно вдохнул.
Ладно. Кажется, я погорячился.
Такая его реакция, откровенно говоря, меня удивила. Я ожидал, что он, как настоящий баран, станет упираться до конца. Станет психовать, закатит истерику, но точно не включит заднюю.
Даже пограничники принялись переглядываться в полнейшем недоумении.
П-правда? округлил глаза Ковалёв.
Правда, Лазарев медленно встал. Товарищи пограничники, а также вы, товарищ лейтенант. Выражаю вам свои извинения. Признаю погорячился. Первый опыт у меня в должности начальника заставы. Раньше только зампалитом служил. Так что вы понимаете, все допускают ошибки. Ну и я допустил. Потому впредь заверяю такого больше не повторится.
Нарыв, наблюдая за Лазаревым, даже приоткрыл рот.
Его извинения стали для остальных погранцов обезоруживающими. Для меня в высшей степени подозрительным.
«Всё, что делается тут, на Шамабаде, будет служить благой цели» вспомнились мне слова Тарана.
Неужели и эта сумасбродная выходка тоже?
И чего добился этот человек? Этот Лазарев? Какая у него была цель? Мерзкая месть? Тогда бы он пошёл до конца, а я и правда бы сидел на губе. И хотя это меня мало волновало, он бы повёл себя так, как и надлежит вести себя офицеру-самодуру до последнего настаивать на собственной правоте, когда уже и самому очевидно, что попал впросак.
Так чего он добился? Только одного окончательно уронил собственный авторитет. Всё. И для меня это
выглядело так, будто такой исход и был запланирован. Ну или Лазарев конченый идиот. Да только не походил он на идиота.
А что бывает, когда командир роняет авторитет? Верно подчинённые слушают его вполуха и ни во что не ставят Интересно Очень интересно
Ну так что, товарищи пограничники, Лазарев тем временем улыбнулся, как ни в чём не бывало, конфликт исчерпан, а?
Я переглянулся с Нарывом. Кажется, старший сержант совершенно не понимал, как себя вести в такой ситуации.
Тогда я решил понаблюдать. Собрать дополнительные сведения, прежде чем делать однозначные выводы. А потому сказал:
Да. Исчерпан.
Только когда шум этот стих, Вакулин сказал Ковалёву, сидевшему на своём месте, как мышь под метлой:
Товарищ лейтенант, а вам не пора отпускать наряды на границу?
Ковалёв очень устало глянул на Вакулина. Потом на Лазарева. Затем принял какую-то таблетку, глянул на часы и поднялся.
Вы правы. Пора. Товарищ старший лейтенант, разрешите идти?
Разрешаю, ответил Лазарев не сразу.
Вакулин едва заметно улыбнулся, но почти сразу задавил свою улыбку. Всё же его коллега отыгрывал мастерски. И неплохо изображал тяжёлую задумчивость.
Всегда предельно формальный Ковалёв отдал честь и вышел из канцелярии.
Они подождали ещё немного. А потом Вакулин встал и подошёл к окну. Закрыл форточку и закурил.
А неплохо ты сыграл, сказал Вакулин негромко. Я, признаться, думал, ты решишь и правда Селихова этого отправить на губу.
Зачем? погодя немного, спокойно ответил Лазарев. Я хотел просто узнать, действительно ли он таков, как о нём говорили.
Таков, сдержанно улыбнулся Вакулин.
Таков, кивнул Лазарев. Да только замбой учудил. Уж я не ожидал, что он переметнётся. Хотя Хотя тут нам тоже на руку.
Офицеры немного помолчали. Вакулин закурил при закрытой форточке. Резкий запах табачного дыма тут же дотянулся до Лазарева.
Ну я ж просил обернулся тот хмуро.
А Лазарев затушил сигарету в банку из-под тушёнки, которая пепельницей стояла на подоконнике, извиняй. Ты ж спортсмен.
Лазарев снова отвернулся. Принялся смотреть что-то в документах.
Ловкий ход провернул, снова сказал Вакулин, и всё же, отправь мы Селихова на губу, могли бы дней на десять от него отделаться. Раз он и правда оказался такой деятельный, как нам говорили.
Не Слишком много шума. А с Ковалёвым ещё больше было бы. Действовать нужно спокойно и тихо. Чтобы всё выглядело естественно.
Вакулин разулыбался.
Куда уж естественней? Ты вон на всю заставу опозорился.
Тем меньше придётся прилагать усилий, кивнул Лазарев. Бойцы сами всё сделают.
Согласен, Вакулин отошёл от окна. Сел за стол и сделал задумчивое лицо. Да только риск определённый остаётся. Видал, как они сплотились? Сознательные нам попались ребята.