Но и спешить с ответом тоже не стоило. Нельзя заключать сделку, не изучив её условий. Уж чему-чему, а этому меня жизнь научила.
А почему вы уверены, что я пошлю подтверждение?
Совсем не уверен, недовольно скривился Нечаев. Но два момента позволяют мне надеяться, что вы поступите именно таким образом, академик поднялся со стула и начал неспешно прохаживаться по палате. Во-первых; элементарное чувство благодарности. Мы подарим вам новую жизнь, Константин Сергеевич. Вы снова станете молодым, полным сил, абсолютно здоровым человеком, да ещё и царём в придачу. Неужели такая услуга не стоит того, чтобы написать нам коротенькую записочку о том, что всё прошло успешно?
Прямо таки царём? добавил я в голос скепсиса.
Именно царём, с нажимом подтвердил Нечаев. Чем большее влияние будущий носитель оказал на ход истории, тем проще осуществить перенос сознания объекта в его тело.
И в какого конкретно царя вы для этой цели избрали?
А выбора, собственно говоря, и нет, склонился надо мной Нечаев, уперев руки в спинку стула. Существует условие, которое мы, пока, не смогли преодолеть; мы можем осуществить перенос в тело носителя не более чем за десять дней до его смерти. И сдвинуть рамки этого ограничения в сторону увеличения, увы, не получается, сокрушённо развёл он руками. Поэтому желательно, чтобы реципиент был на тот момент относительно здоров. Ведь переносить вас в тело умирающего человека просто бессмысленно, согласитесь?
Ну, да, хмыкнул я. Для того, чтобы я умер, совсем не обязательно забрасывать в прошлое. Я и тут с этим вполне успешно справлюсь.
Вот именно, академик убрал стул и присел на краешек моей кровати. В 17 веке умерло 8 царей. И только двое из них подходят по это условие. Вы же всю жизнь историю преподавали, Константин Сергеевич. Наверняка сами обе кандидатуры назвать сможете?
Лжедмитрий и Фёдор Годунов, ответил я, мысленно анализируя оба варианта. И того, и другого убили молодыми. Первому было примерно лет 25, а второму вообще 16. Но так, как и Фёдор в итоге отпадает, то альтернативы Лжедмитрию, собственно говоря, нет.
Это почему же Фёдор отпадает? лукаво прищурился мой собеседник.
Так сами же сказали, что я в тело носителя за десять дней до его смерти попаду. К этому моменту, Фёдор Годунов уже будет обречён. Я просто умру молодым, вот и всё.
Да, не повезло юноше, трагически вздохнул Нечаев. Шансов выжить у него практически не было. Другое дело Лжедмитрий. Он был настолько популярен в народе, что даже после убийства ещё несколько раз воскресал, находя при этом сторонников. Зная дату заговора и имена его участников, вы легко сможете его предотвратить, ну, а дальше, всё в ваших руках. Ну, так что, вы согласны?
Вы забыли упомянуть о второй причине, по которой я сообщу о том, что перемещение прошло удачно.
Забыл, согласился со мной Нечаев. Но тут всё очень просто, Константин Сеергеевич. Согласитесь, глупо, получив в дар новую жизнь, тут же подвергать её смертельному риску, сделал он ударение на последних словах. Без вашего подтверждения, эксперимент будет признан неудачным. И мы, естественно предпримем другие попытки осуществить перенос, учёный внушительно заглянул в глаза: До тех пор, пока не добьёмся положительного результата. веско добавил академик. С риском стереть в этот раз уже ваше сознание, Константин Сергеевич. Так что я думаю, отправить сообщение о благополучном переносе, будет и в ваших интересах.
Хорошо, Серёжа, старший научный сотрудник Сергей Николаевич Чижовский на днях как раз отметил сорокалетний юбилей, но академик Нечаев по старой привычке продолжал называть своего бывшего студента по имени. Каково состояние объекта?
В пределах нормы, усмехнулся
Чижовский, направившись вслед за академиком к расположенной в центре огромного зала прямоугольной капсуле. Ну, а какое ещё состояние может быть у девяностолетнего старика, одной ногой стоящ лежащего на пороге смерти? В ближайшие семь минут до начала эксперимента не загнётся, значит, норма.
Добрый день, Лев Геннадьевич вразнобой поприветствовал руководителя проекта с десяток людей в белых халатах и расступились, освобождая место напротив небольшого смотрового окна, вмонтированного в стенку капсулы. Сбоку подкатился неопрятный толстячок в мятой спецовке.
Я всё проверил, Лев Геннадьевич. Оборудование в норме. Заданные параметры введены.
Надеюсь, в этот раз сбоя не будет? Михеева академик недолюбливал за его несобранность и постоянное разгильдяйство, но замены главтеху просто не было.
Ни в коем случае, горячо заверил тот. Забросим подопытного куда нужно. Можете быть уверены.
Нечаев демонстративно отвернулся к смотровому окну и заглянул внутрь, по привычке сунув руки в карманы халата и раскачиваясь с пятки на носок и обратно.
Ну, что же, коллеги, приступим. Начинаем перенос.
Сам перенос подопытного продлился не больше минуты. Капсула утробно заурчала, задорно перемигиваясь световыми датчиками и мелодично звякнула, подтверждая завершение работы.
Перемещение объекта завершено, продублировал сигнал Михеев, отворачиваясь от компьютера.
Значит, ждём.
Больше всего Нечаев ненавидел именно эти минуты ожидания. Минуты, когда уже ничего не зависело от него. Минуты, что заключали в себе либо успех, либо очередную неудачу.