И вам здравствовать, люди добрые, кивнул я в ответ. Зовут меня братом Фёдором, представился я, вернув старику поклон. Духовного имени, пока, не заслужил, ибо ещё не был удостоен благодати пострижения, и перевёл взгляд на девушку.
Та тоже поклонилась и, зардевшись, начала зачем-то поправлять платок на голове.
Меня Степаном кличут, а это Настенька, внучка моя, степенно представился старик и гостеприимно махнул рукой на выцветший отрез ткани, аккуратно разложенный на траве. Откушай с нами, брат Фёдор. Не побрезгуй отведать, чем Бог послал. Как раз вечеря́ть присели.
Я мазнул взглядом по двум небольшим луковицам, да разломленной надвое краюхе хлеба.
Не густо. То-то девчушка такая худая, да бледная. На таких харчах сильно не разжиреешь.
Благодарствую, добрый человек. Не откажусь, принял я предложение Степана. Только не привык я с пустой ложкой к чужому столу садиться, скидываю с плеч мешок и, присев, тяну за узелок. Тогда уж и вы моих гостинцев отведайте.
Выкладываю на «достархан» изрядный кусок сала, десяток варёных яиц, да полкаравая ржаного хлеба. Вроде и немудрёная еда, а только по всему видать, мои собеседники и к такой не сильно приучены. Вон как глазами зыркают.
Экое изобилие, не выдержав, выдохнул Степан.
Что Бог послал, усмехнулся я, нарезая сало и, быстро прочитав молитву, кивнул на выложенную снедь. Угощайтесь.
Дважды просить не пришлось. И если Степан, соблюдая приличия, ещё пытался есть степенно, то Настя набросилась на еду словно коршун на зазевавшегося зайца, только зубы заклацали.
Я же, не спеша, пережёвывая кусочек сала, незаметно присмотрелся к девчушке. Сколько ей? Лет четырнадцать, от силы пятнадцать. А по всему видать, горюшка хлебнуть уже успела.
Да, батенька. Тут тебе не двадцать первый век. Люди живут очень бедно, зачастую просто выживая. День прожил, и слава Богу, сытым спать лёг, уже счастье, а коли пару монет заработать удалось, то вообще местный Крез.
Вот, пожалуй, и положительный момент в том, что я на первых парах престола лишился. Хоть своими глазами посмотрю, как простой народ живёт. С самого низа посмотрю, без прикрас и показухи. Может тогда получше
понимать буду, когда к власти вернусь, что для этих людей сделать можно будет.
Когда Степан наелся, завязался неспешный разговор.
Мы с внучкой с Самары идём, разоткровенничался старик. В пригороде жили, в сельце рыбацком. Как раз рыбой сынок мой и промышлял, решил пояснить он мне. Жили не богато, но на прокорм хватало. Волга река щедрая, кто с неё кормится, с голоду не помрёт. И на стол всегда есть что положить, и деньгу какую-нито, купцам рыбу продавая, заработать можно. Да только на нашу беду забрала Волга-матушка моего Васятку. Перед самой зимой забрала. Зиму ещё кое-как пережили, старые припасы подъедая. А по весне совсем худо стало. Мне старику рыбацкий промысел не по плечу теперь. В артель не возьмут, а что сам поймаю, даже подати заплатить не хватает. Ещё одну зиму нипочём бы не пережить. Вот и бредём, теперича, с внучкой до города Казани.
А в Казани что?
Так сынок мой второй там живёт, Мишаня, оживился Степан. В большие люди выбился, лавку скобяную открыл. Богато живёт! Чай не оставит в беде дочку братину, приютит. Мне бы только довести её, а там и помереть можно.
Не нужно помирать, дедушка! вскинулась, скромно помалкивающая до этого, девушка.
Может, и не помру, согласился с ней Степан, пряча улыбку в седых усах. Тут уж как Бог даст.
До сельца решили идти вместе. Тем более, что Степан, бывавший прежде в этих краях, утверждал, что оно уже совсем недалеко. Ну, а там, решил я для себя, пристрою своих спутников в струг к какому-нибудь купцу, плывущему в Казань. Слава Богу, небольшую горсть полушек мне дядька Иван в кожаный кошель сунул. Может деньги и невеликие, но, и самому до Боровска добраться, и проезд Семёна с Настей до Казани оплатить, хватит. Если не шиковать, конечно. А шиковать я и так не собираюсь. Мне по неприметней сейчас быть нужно.
Татарский отряд выскочил из-за холмов неожиданно. Я в первый миг даже собственным глазам не поверил.
Откуда бы им тут взяться? Слишком далеко они от шляхов, по которым обычно набеги совершают, забрались.
Настюха! В реку сигай! Живо!!!
Степан, толкнув девушку в сторону Волги, развернулся, выдернув из-за пазухи кистень. Я пристроился рядом, потянув нож и мысленно матерясь.
Что же так не везёт-то, а? Немного же совсем не дошли! Судя по словам Степана, не более версты до сельца оставалось! Там бы, глядишь, и отбились!
Очень хотелось броситься вслед за Настёной к реке. Если и был шанс спастись, то только там. В воду вслед за беглецами степняки не сунутся. И из лука вслед стрелять, вряд ли будут. Смысла просто нет. Ну, утону я, и дальше что? Навару никакого, а стрела ещё пригодиться может. Пока в родные степи не вернёшься, запасы не пополнишь!
Вот только как-то не привык я женщин в беде бросать, да за их спинами прятаться. Не так меня в той, прошлой жизни воспитывали. Так что даже если бы и спасся, потом всю жизнь как оплёванный ходил. Да и поздно уже. Татары, заметив путников, тут же взяли в галоп, резко сокращая дистанцию. Четверо окружили нас со Степаном, пятый, обогнув, поскакал вслед за Настей, раскручивая аркан над головой.