Скорей бы уже. Перекушу чем Фрол послал и спать завалюсь до завтрашнего утра. К предстоящему походу Чемоданов с Ломтём и без меня всё подготовят.
Вот только отдохнуть мне было не суждено. Судьба готовила другое.
Стой, государь, внезапно встал как вкопанный Чемоданов, подняв вверх руку. Слышишь? Вроде голосит кто-то у заимки. Баба какая-то. И, похоже, не одна.
Откуда они там?
Да кто его знает, покачал головой Иван, потянувшись к эфесу сабли. Окромя моей деревеньки, что за три версты отсюда стоит,
вроде бы и неоткуда.
Мы осторожно подобрались к кромке леса. У избы толпились люди, что-то бурно обсуждая: сердитые выкрики мужиков, детский плач, причитание женщин, захлёбывающийся лай собак. По всему видать, что-то серьёзное произошло. Вон как мужики кулаками размахивают, пытаясь стоящему перед ними Фролу что-то втолковать. Один даже за грудки старика схватить попытался, да только тот миндальничать не стал, без лишних разговоров так в лоб зарядил, что бедный селянин кубарем покатился.
А ну, идите отсюда, покуда целы! Сказал не пущу в избу, значит не пущу! донёсся до меня злой выкрик старика. До Воробьевки вон идите!
Толпа грозно зашумела, надвигаясь на хозяина заимки. В руках Фрола блеснул топор.
Переждать бы, государь, придержал меня за рукав Иван, заметив, что я дёрнулся к дому. Негоже тебе местным людишкам на глаза показываться. Фрол их прогонит.
Сомнут они твоего Фрола, дядька Иван, со вздохом возразил я, обернувшись к окольничему. А потом и до Ломтя с Михайлой, что в избушки затаились, доберутся. И что тогда делать будем? Одежда, припасы, кони; всё там. Всё равно идти придётся.
Обстановка возле заимки и вправду всё больше накалялась. Мужики всё плотнее подступали к Фролу, взяв его в полукольцо. Тот, прижавшись к двери, отмахивался, пластая топором воздух, но было понятно, что долго ему не продержаться; даже если и убьёт одного-двух, остальные навалятся.
А ну, осади! поняв, что удержать меня в лесу не получится, Чемоданов решительно направился к толпе, рванув из ножен саблю. Вы что творите, мужики Бунтовать вздумали
Толпа отхлынула, развернулась на властный голос.
Никак Иван Семёнович? выдохнул худощавый мужик с всклокоченной бородёнкой, смахивая потёртым рукавом кровь, сочащуюся из носа. По всему видать, как раз тот буян, что недавно Фрола за грудки хватал. Из лесу!
Да не один, а с послушником, поддакнули ему из толпы. Смотрите бабы, молоденький какой!
Я мысленно поморщился. Вот ведь. Мне ещё в поглядушки с местными поиграть не хватало. Москва недалеко. Наверняка многие из деревенских там не раз бывали. Как бы не узнал кто. Может, обойдётся?
Так то ж царь! разом развеяла все мои надежды пожилая баба в сером платке. Я его на пасху во время крестного хода с митрополитом рядом видела!
Ох, ты ж божечки! отшатнулась, вытаращив глаза рядом с ней молодуха. И я видела!
В наступившей тишине все уставились на меня. Неверяще, поражённо, не в силах осознать увиденное. Ну, да. Разрыв шаблона ещё тот. Не в обычае тут у царей почти в одиночку в подряснике по лесам шастать. Вот и стоят, глазеют, слова вымолвить не в силах. И только ветер деревьями поскрипывает, да Фроловы собаки продолжают лаять, не в силах успокоится.
И тут вся толпа, словно по отмашке невидимого дирижёра, внезапно бухнулась на колени, взвыв разноголосицей голосов.
Царь-батюшка, спаси!
Уйми татей, государь!
Почто поруху и смертушку лютую чинят
Защити, царь-батюшка!
Да что случилось то? растерявшись, я даже отступил на пару шагов от коленопреклонённых людей. Ну, не привык я в прошлой жизни к такому вот отношению к своей персоне. Тот же самый разрыв шаблона, как говорится налицо. Объясните толком. И встаньте, наконец, с колен!
Вот только люди будто не слышали меня, продолжая голосить. Какой-то старичок, сунувшись вперёд, припал к ногам, норовя их обнять.
Положение спас Чемоданов.
Тихо! истошно рявкнул он, оттолкнув от меня старика. Слышали, что царь повелел А ну, встали все и прекратили голосить! люди испуганно смолкли и поднялись с колен. Тимоха, повернулся окольничий к мужику с подбитым носом. Сказывай, что там у вас приключилось. Да только внятно сказывай! По порядку!
Да что тут сказывать, Иван Семёнович. Разбойники на деревню наскочили нечаянно. Кого сразу порубили, кого схватили да насильничают. Мы вон насилу сбежали, да сюда на заимку и подались. Боле некуда!
Что за разбойники? посмурнел Чемоданов, надвинувшись на мужика.
На откудова мне знать, Иван Семёнович? скривился тот, понурив голову. По всему видать, воины. Одеты не бедно, да и оружие у них доброе. На простых душегубов не похожи. Вот только лопочут не по-нашему.
Ляхи то, боярин, сунулся вперёд сурового вида дедок, сердито поджав губы. Я, когда царь Иван Васильевич Ливонию воевал, в ополчении службу нёс. Навидался.
Что ты мелешь, дед? нахмурился окольничий. Откуда тут полякам взяться? Где Москва, а где Речь Посполитая
Так из армии Гришки Отрепьева, что к Москве идёт, ответил я окольничему вместо старика. К нему поляков много прибилось. Вот один из отрядов
вслед за Пушкиным и Плещеевым и увязался. В Москву пока не сунулись побоялись, а вон окрестные деревеньки пограбить, так это они завсегда рады.