Ну, пробы на нем не стоит, усмехнулась Анжела. Но это подарки от Зиппо, от торговца, короче, от всех подряд.
Хм А мне вот подарили дубину резную с обсидиановыми лезвиями, с ухмылкой заявил Бык.
Резную дубину ты вряд ли в Испании продашь, а вот золото запросто. Мы же будем торговлю налаживать, я правильно понимаю? она вопросительно уставилась на Разумовского.
Да. Разведаем какое-нибудь месторождение местное, и золото будем гнать в Испанию, а сюда все, чего не достает. В частности, железо, коров, овец. Только до этого еще далеко.
Рим, может, конечно, и далеко, но даже сейчас нам нужен толковый хозяйственник, Анжела явно вела беседу к какой-то цели.
Рим насторожился:
Ты о чем?
Я не о чем, а о ком. Я о Давиде. Парень только-только отошел от ран, а мы его сунули к матросам. Они, может, мужики и не плохие, но относятся к нему чуть даже хуже, чем к местным рабам. А парень за себя совсем постоять не может.
Андрей поморщился: скорее всего, Анжела права. Но ведь не просто же так она завела этот разговор?
Я вот подумала, Бык ехидно хмыкнул, Анжела посмотрела на него и с ласковой улыбкой сказала: В следующий раз в твою кукурузную кашу я червей лично положу. Так вот, Рим, я подумала, что надо его к ребятам отправить, она кивнул головой в сторону что-то тихо обсуждавших Скрипа и Задрота.
Слушай, ну ты тоже скажешь Как мы ему объясним Решит еще, что мы демоны, и сбежит. Вольному воля, конечно, но ведь его прибьют здесь.
Понимаешь, без дела, да еще и выслушивая гадости от матросов, он и так сбежит. Надо просто поговорить с ним. В общем-то, можно вдуть в уши ту же фигню, что и местным льем. Зато, на него можно будет повесить всю торговлю с ацтеками. Вряд ли кто-то из нас захочет таким заниматься. Конечно, в Испанию мы его не пошлем, но здесь-то тоже придется торговать.
Рим с Цинком переглянулись, понимая, что, в целом, мадам дело говорит. Даже Бык промолчал и обошелся без подначек. Проблема была в том, что никто не понимал, как построить разговор с этим бедолагой. Хотя
«Как это на Руси говорили? Доносчику первый кнут? Точно! Была такая пословица. Да и вообще, в традициях любой армии всегда было: предлагаешь выполняй. Так что, девушка, сама виновата», мысленно обратился он к Фифе. А вслух сказал:
Ну что сказать Ты совершенно права, Анжела. Раз уж приволокли парня с собой, должны позаботиться о нем. Так что ты с ним и поговори.
Я? растерялась Фифа.
Ну, боишься одна, возьми кого-нибудь для солидности. Цинка или Дзю, кто свободен будет.
* * *
С момента своего безумного спасения, Давид все время ждал подвоха. Не бывает так! Просто не бывает, и все!
Можно понять, когда нападает целая армия и отбивает у врагов какого-нибудь герцога. В такую историю можно было бы поверить, но то, что четыре человека раскидали войска инквизиции и унесли с костра одного еретика Так просто не бывает!
Когда больное и изуродованное пытками тело начало потихоньку оживать, и уровень боли снизился до приемлемого, а мир вокруг начал приобретать более четкие очертания, Давид начал думать и сравнивать. Чем больше он думал, тем нелепее выглядела вся эта история в его глазах.
Ну, допустим, его прихватили из жалости. Сомнительный, конечно, повод, но в качестве допущения годится. Но как объяснить нереальные способности этих людей Взять хотя бы ту самую, дурно пахнущую и орущую диким голосом штуку «ди-зель». Она ведь существует в реальности, и именно она двигала корабль с небывалой скоростью.
Для своего времени Давид был довольно образованным человеком. В их огромной семье детей было принято учить чуть ли не с младенчества, и к своим двадцати он достаточно свободно владел четырьмя
языками. Его учили математике и истории. Он интересовался алхимией и астрологией.
Тяга к знаниям поощрялась отцом всегда. То, что видел Давид в этих чужаках, то, что он смог узнать и проанализировать. Приводило его к совершенно безумному выводу: они боги Или демоны.
Больше всего его волновал вопрос, если они демоны, то, что именно потребуют от него, Давида, за спасение
Женщина, к которой чужаки относились как к равной, заботилась о нем. Меняла повязки, смазывая пальцы с выдранными ногтями какой-то дурно пахнущей мазью, которая, однако, снимала боль. Протягивала ему на ладони странно одинаковые кругляши, объясняя, что от этого лекарства раны заживут быстрее. Его поили и кормили так же, как и остальных. А еще все они разговаривали на совершенно неизвестном Давиду языке.
Безусловно, после крушения Вавилонской башни, языков в мире возникло множество, а сам Давид знал только четыре, но ему доводилось слышать речь франков и бриттов, пусть он и не понимал их, но отличить был способен. Ничего общего с языком чужаков он не заметил. Так кто же они такие?
Давид ждал, что рано или поздно состоится разговор, где он точно узнает, что от него хотят. Он ждал его и боялся, а сейчас, похоже, этот момент настал.
На новой земле ему было интересно все. Пусть у него еще плохо срослись ребра, и неловкие движенья иногда доставляли боль, но он пытался увидеть и понять все, до чего мог дотянуться. В доме, где его разместили на ночлег вместе с чужаками по имени Марат и Дзю, хозяин, наряжаясь на пир, надел удивительной красоты накидку, весьма искусно сплетенную из птичьих перьев.