«20 августа командир 407-го стрелкового полка, имея в своем распоряжении шесть 76-мм полковых пушек, шесть 45-мм орудий и 26 минометов, требовал, чтобы командир 3-го дивизиона 587-го корпусного артполка, вооруженного 152-мм гаубицами-пушками, немедленно открыл огонь дивизиона по обнаруженным пулеметам противника, в то время как полковая артиллерия
решением огневых задач не занималась».
«Командир 343-го стрелкового полка ставил задачу 1-му дивизиону 49-го корпусного артполка вести огонь по скоплению пехоты противника в лесу, площадь которого составляла 3040 гектаров - то есть в 610 раз больше площади, которую он мог обстрелять с надежной плотностью огня для подавления пехоты».
«Командир 1-го батальона 18-го мотострелкового полка потребовал открыть артиллерийский огонь дивизиона по отдельным автоматчикам».
«3-му дивизиону 266-го корпусного артиллерийского полка было приказано вести огонь в «энном» направлении на предельной дальности (17 км) «до последнего снаряда»».
«Командир 3-го батальона 6-го мотострелкового полка давал такие странные указания командиру 587-го корпусного артиллерийского полка: «Дайте чуть-чуть влево, «Дайте чуть-чуть поближе, метров пять десять»».
Такая страсть-пристрастие к «ураганному» или «барабанному» огню, приводившего лишь к зряшному расстрелу стволов и боеприпасов - была замечена у российского генералитета ещё в годы Первой мировой войны и, было немало приказов Ставки и ГАУ, его запрещающих.
Однако, напрасно!
Эта болезнь передалась красным командирам и я твёрдо намерен выжигать её калённым железом.
- Передайте в письменном виде своим подчинённым, товарищ генерал, что в случае вскрытия таких случаев представителями «Особых отделов», в штрафбат со всеми втекающими отсюда последствиями - будут отправлены лица, как отдавшие такие приказы - так и их выполнившие.
Взглянув на мрачно сидевшего надутым сычом Абакумова, который явно не понимал зачем он здесь:
- А Вы, товарищ Председатель «Управления особых отделов» Наркомата госбезопасности, передайте всем начальникам особых отделов: в случае если они проморгают, или будут покрывать такие случаи к ним будет применена высшая мера социальной защиты Расстрел!
***
Закончив с организационными вопросами артиллерии, возвращаюсь к техническим. Пришла пора взяться за артиллерию Резерва Главного Командования (РГК) входящую в состав групп армий. Иными словами, это фронтовая артиллерия. Организационная структура отдельные артиллерийские дивизии или корпуса.
Тут вот тоже одна непонятка с материальной частью
Спрашиваю своих главных артиллеристов:
- Зачем иметь на этом уровне 122-мм пушку «А-19» - с максимальной дальностью 19 800 метров, если есть 152-мм пушка-гаубица «МЛ-20», бьющая примерно на столько же - на 17 200? Зачем ради каких то несчастных двух с половиной километров дальности, иметь лишнюю артсистему?
Да и, с квалификацией наших артиллеристов и методами инструментальной разведки, стрельба на такую дальность зряшный расход боеприпасов. Ежели всё же все же потребуется стрелять на такие дистанции - проще разработать облегчённый 152-мм снаряд для «МЛ-20» с улучшенной аэродинамикой.
Так и не получив ответа ни вразумительного, ни мало вразумительного вообще никакого, приказываю:
- Снять с производства «А-19»! Немедленно!
Смотрю: представители Пермского завода побежали к телефону и, это не могло не порадовать мою деспотическую душу.
«Пилю» дальше:
- Впредь, артиллерийские соединения РГК фронтового подчинения - вооружать только дуплексом «МЛ», дополнительно разработав на её лафете 203-мм мортиру.
Уже в ходе «реальной» войны была попытка - дополнив мортирой, превратить дуплекс «МЛ» в триплекс - для чего на всё тот же «общий» хорошо зарекомендовавший себя лафет, наложили снабжённый навинтным дульным тормозом ствол-моноблок от «Сталинской кувалды», с казёнником и затвором
От «большой мощной» 203-мм гаубицы «Б-4», то есть.
Получившаяся корпусная мортира «М-4» прошла все положенные испытания и после устранения замеченных недостатков была рекомендована к принятию на вооружение. Однако этого события не произошло.
Почему?
Не ко мне вопрос, но думаю - наши стратеги уже почувствовали себя победителями и решили что и без корпусной мортиры как-нибудь довоюют
И зря!
Необходимость такого мощного орудия, стала ясна при штурме немецких городов, с многочисленными прочными каменно-кирпичными постройками. Чтоб проломить их стены, пришлось вводить в штат корпусной артиллерии и ставить на прямую наводку семнадцатитонные 203-мм гаубицы большой мощности «Б-4».
Естественно, такая затея ни к чему хорошему изначально привести не могла, лишь к пролитию большей крови среди расчётов и штурмующей пехоты.
***
Идем выше по ступенькам советского Бога войны и доходим до «триплекса большой мощности» - состоящего из 152-мм пушки
«Бр-2», 203-мм гаубицы «Б-4» и 280-мм мортиры «Бр-5», из которого наибольшее распространение и известность получила гаубица «Б-4» - после Советско-финской войны прозванная «Сталинской кувалдой».
К 22 июня 1941-го года в РККА имелось всего 849 таких орудий, сведенных в тридцать три гаубичных полка большой мощности «Резерва Верховного Главнокомандования» (РВГК). Неизвестное мне количество гаубиц «Б-4» было захвачено немцами, часть из которых поступила на вооружение частей береговой обороны германской армии под названием «20,3-см Н.503(r)». В Советской же армии, эти штуковины служили ещё очень долго по окончанию войны и, пройдя полный апгрейд - дослужились до появления ядерных боеприпасов к ним.