перепечатать книгу, пускает ее в ход без переделки; но в начале сделал примечание, что все, написанное о князе Чернышеве, относится к графу Клейнмихелю».14
Всерьез, на концептуальном уровне книгу А.И. Михайловского-Данилевского сегодня воспринимать нельзя, но надо помнить о том пагубном влиянии, которое сочинение «лакея» долго оказывало на историков, вынужденных слушаться концепции, спущенной от самого царя.
Возвращаясь к проблеме того, что многим в России память о войне 1812 года была неприятна, стоит вспомнить о трудностях, которые возникли у А.И. Михайловского-Данилевского во время сбора материалов для книги: «В архивах царил, по словам самого рижского генерал-губернатора Палена, «крайний беспорядок». Некоторые представители местных властей выступили против сбора материалов. Об этом сообщили Михайловскому-Данилевскому из Воронежа, Риги, где, как писал местный корреспондент, чиновники вряд ли станут собирать достоверные документы о неудачных действиях бывшего в двенадцатом году рижским губернатором Эссена, который является тестем нынешнего (1836 г.) генерал-губернатора Палена, «из опасения повредить памяти столь близкого родственника барона Палена»».15
Между тем нелишним будет сказать пару слов об авторе «Описания отечественной войны в 1812 году, по Высочайшему повелению» (именно такое смехотворное название имела книга: будто бы сама война происходила «по Высочайшему повелению Николая I»!). Биография Александра Ивановича Михайловского-Данилевского весьма показательна: сын директора Государственного заемного банка, он окончил немецкое военное училище при церкви Св. Петра (St. Petri-Schule: Петришуле) в Санкт-Петербурге, в 18011807 гг. служил в Государственном заемном банке. В 18081811 годах учился в Геттингенском университете, с октября 1811 г. служил в Министерстве финансов, а с начала кампании 1812 года определен адъютантом к Кутузову.16 Вот так отечественные казенные «патриоты» делали «военные» карьеры, а затем лепили мифы государственной пропаганды.
И еще одна характерная деталь (на нее не обращают внимания мои коллеги): А.И. Михайловский-Данилевский составил описания войн, предшествующих 1812 году и в их названиях выдал суть произошедшего: «Описание первой войны императора Александра с Наполеоном в 1805 г.» (СПб., 1843), «Описание второй войны императора Александра с Наполеоном в 1806 и 1807 гг.» (СПб., 1846). И после подобного вдруг, ни с того ни с сего, получилась «Отечественная» война и «нашествие Наполеона»?! Однако читатель со здоровым мозгом сразу разоблачит подлог и поймет, что если «император Александр» осуществлял агрессию в упомянутые годы, то он или продолжит подобные действия в будущем, или сами упомянутые войны спровоцируют очередную. Любопытно, что в сочинении 1845 года Александр Иванович так вошел в верноподданнический раж, что «выдал» собственного монарха, сообщив буквально в начале книги, что именно Александр устроил войну 1805 года, хотя «Австрия и Пруссия желали сохранить мир»! Более того, автор полностью разоблачает царя: «Здесь убеждаемся в истине, что готовясь к первой войне с Наполеоном, Император Александр мыслил так же, как в последнюю борьбу с ним, в 1814 году»17 Кроме того, официальный историограф объединяет войну 18121814 гг. в единый конфликт.18 Вот что значит потерять контроль в деле лизоблюдства: любое действие правителя становится прекрасным и оправданным и человек, с психологической точки зрения, расслабляется и может проговориться.
Однако именно мифология, созданная А.И. Михайловским-Данилевским, прочно утвердилась в качестве главной и почти монопольной. Выдуманные «победы» русской армии, выдуманный образ благостного царя все это было напечатано большим тиражом, причем много раз переиздавалось. Единственные более-менее позитивные нюансы деятельности данного автора были: а) краткие записки-воспоминания, составленные по его запросу некоторыми незначительными участниками (эти материалы сохранились в архивах) и б) относительно точные и подробные карты и схемы.
Итак, общество николаевской России «взяло под козырек» и приняло новый вариант своей недавней истории. Сопротивление было бы подобно «бунту» и «вольтерьянству». Вспоминаются известные слова современника событий 1812 года, маркиза Астольфа Луи Леонора де Кюстина (17901857), который со стороны все видел объективно и как иностранец мог не бояться выражать свои мысли (тем более уже покинув пределы Российской империи):
«Лгать в этой стране означает охранять общество, сказать правду значит совершить государственный переворот» (подробные выдержки из его сочинения о России см. в главе «Документы»).
Вот удивительное по точности свидетельство де Кюстина о том, как российское государство управляется с историей:
«История составляет в России часть казенного имущества, это моральная собственность венценосца, подобно тому, как земля и люди являются там его материальною собственностью; ее хранят в дворцовых подвалах вместе с сокровищами императорской династии, и народу из нее показывают только то, что сочтут нужным. Память о том, что делалось вчера, достояние императора; по своему благоусмотрению исправляет он летописи страны, каждый день выдавая народу лишь ту историческую правду, которая согласна с мнимостями текущего дня. Так в пору нашествия Наполеона внезапно извлечены были на свет и сделались знамениты уже два века как забытые герои Минин и Пожарский: все потому, что в ту минуту правительством дозволялся патриотический энтузиазм».19 Этот документ эпохи нам особенно важен, учитывая, что он был написан де Кюстином буквально в те же самые месяцы, в которые упомянутый А.И. Михайловский-Данилевский сочинял свой миф-фальсификацию о войне 1812 года!