Это я, Нина, я, шагнул к сестре Тихон.
Она бросилась ему на шею, заплакала навзрыд.
Тиша, родненький! Мама-то наша померла
Так на Тихона свалилось еще одно горе, самое страшное. Не выдержало материнское сердце тяжкой вести, которую принес в дом Алумов.
Похоронили ее у деревни в пяти километрах от Заволжья. В тот же день Нина и Тихон сходили на сельское кладбище, обложили могилу дерном, пересадили на нее цветы, которые мать выращивала под окнами их опустевшего дома.
На обратном пути Нина жалобно промолвила:
Не могу я, Тихон, здесь оставаться. Уеду.
Куда? Кругом столько горя, столько людей без крыши над головой. А у нас хоть дом цел.
Дядя Коля на ткацкой фабрике работал. Если жив, может, устроит. Невмоготу мне здесь. Как бы чего не случилось со мной
И с такой тоской она это сказала, что Тихон и сам испугался за сестру. Отвез ее за Которосль, в Новую деревню. К счастью, беда не коснулась дома дяди.
В Заволжье Тихон
вернулся один и окончательно перебрался жить к матери Сережки Колпина.
За сына будешь мне, просто сказала она. Если ни о ком не заботиться, так зачем и жить
Достала с полатей узел, выложила чистую сатиновую рубашку, черные суконные брюки, крепкие австрийские ботинки.
Носи, Тиша, не брезгуй. Сережино это Солдатская рубаха твоя и одной стирки не выдержит, расползется.
Родительский дом Тихон отдал погорельцам.
Лобов
Тихон помог ему, потом подал написанное ночью заявление с просьбой о приеме в партию.
Ну что ж, самое время, поредели наши ряды Слышал я о твоем горе. Держись. У меня все живы, так жена слегла, ноги отнялись
Пришел Степан Коркин. И у него беда погибла сестра. Но не о своем горе заговорил механик:
Был у Смолиных, сообщил о Федоре. Жена убивается, трое детей остались, мал мала меньше. Надо помочь.
Обязательно поможем. Резов протянул ему заявление Тихона. По Уставу нужны две рекомендации коммунистов, вступивших в партию до Октябрьской революции. Одну я даю. Ты другую дашь?
Коркин молча пожал Тихону руку и так по-доброму посмотрел, как никогда раньше.
Вопрос о приеме Тихона в партию стал первым вопросом первого после мятежа собрания заволжских большевиков. И наверное, ни один вопрос не решался так быстро приняли Тихона единогласно, и биографию не спрашивали, вся его жизнь была перед глазами рабочих.
Потом Иван Резов, выбранный председателем Заволжского Военно-революционного комитета, доложил о разрушениях, учиненных мятежниками в Заволжье.
Были выведены из строя мастерские, разграблены столовые и магазины, взорваны подстанция и водокачка.
Но это еще не все, товарищи, глухо говорил Резов в тишине. Много мятежников разгуливает на свободе. Не прекращаются убийства из-за угла, поджоги, грабеж. Предлагаю при Военно-революционном комитете создать особую Коллегию по борьбе с контрреволюцией. Начальником ее назначить Тихона Вагина. Пусть это будет его первым партийным заданием.
А не молод он для такой работы? Дело-то ведь не шуточное, засомневался кто-то.
Ну, молод, что из того? Баржа его на крепость проверила. Я думаю справится! убежденно произнес Степан Коркин, только что назначенный красным директором Заволжских мастерских.
Дядя Иван, заволновался Тихон. А может, и правда поопытней человека найти, постарше? А я бы к нему в помощники
В этом деле опыту ни у кого нет, наживать его всем придется. Так что берись, сейчас от трудностей увиливать нельзя ни старым, ни молодым. Такое уж время.
Ничего я не увиливаю, дядя Иван! После баржи я не смерти боюсь, а жизни впустую. Справлюсь ли?
Если коммунисты тебе доверили должен справиться, нельзя иначе. Сегодня вечером из города приедет товарищ из Губчека. Обговорим, с чего начнем. Между прочим, ты его хорошо знаешь.
Кто такой?
Лобов.
Он жив?!
Выбивал мятежников из Демидовского лицея. Как начали заново создавать Губчека, пригласили иногородним отделом заведовать. Так что теперь ты с ним частенько видеться будешь
Лобов за это время нисколько не изменился, разве только похудел больше. Было видно рад встрече с Тихоном. Оглядел его, дернул козырек порыжевшей, опаленной огнем фуражки, чуть приметно усмехнулся:
Встретил бы на улице не признал!.. Тебе сейчас все тридцать дашь! Ну, давай, что ли, обнимемся!..
И Тихон обрадовался своему бывшему командиру. Вспомнили погибших красногвардейцев Витюшку, Сидорина, других. Недобрым словом помянули Менкера.
Ловко замаскировался дьявол, революционными лозунгами так и сыпал, не мог простить себе Лобов.
Из красногвардейцев в штабе на Стрелецкой легче было перечислить оставшихся в живых, чем убитых.
Тихон принес чайник кипятку, пакетик сахарина. Даже леща вяленого раздобыл выменял за осьмушку табака, к которому так и не пристрастился.
Сидели втроем Тихон, Резов и Лобов, попивали чуть подслащенный кипяток, грызли окаменевшую от соли рыбу.
При нынешней обстановке в городе ваша Коллегия может крепко помочь Губчека, говорил Лобов. Но не забывай, Тихон, враги у нас опытные, матерые. В театре почти весь штаб Маслова взяли, а из контрразведки никого, где-то в тинку зарылись. Сурепов всю жизнь в контрразведке, Поляровский жандарм каких поискать. Думаю, своих людей здесь они оставили порядочно, в банке нашли кое-какие документы штаба видать, офицеры