Незнакомый конопатый мальчишка-матрос окатывал палубу из ведра. Тихон поднялся в рубку. Рулевой в вылинявшей тельняшке и засученных штанах, ругаясь, протирал грязные стекла рубки:
Весь пароход загадили беляки. Еще бы неделю ихняя власть продержалась клопов бы с тараканами развели Сегодня встретил одного, на почте, мозгляк, работал. Все радовался, офицерам уря кричал. А нынче с метлой улицу подметает. Спрашиваю его: кончились твои господа-то, отвеселился? А он мне, подлец, отвечает: слава богу, что настоящая власть вернулась. И на старуху, говорит, бывает проруха, прозрели мы
Старичок-капитан уныло жевал горбушку с луковицей. Думая о своем, сипло проговорил:
Ладно, хоть двигатель не загубили Тебе чего, товарищ? спросил он Тихона.
У вас был матросом один парнишка. Низенький такой, ушастый. Где он?
А ты кто ему будешь?
Пришлось рассказать о красногвардейском отряде, о барже, о встрече в мятеж.
Нет больше Витюшки, выслушав Тихона, мрачно сказал старик. Явились беляки, привязали колосник на шею и в Волгу
За что?!
Как мятеж начался, я решил рук не марать, больным прикинулся. Старухе своей наказал: ежели за мной придут говори, что в тифу. За меня тут помощник заправлял
Пьянь-человек, но никто не думал, что сволочь, добавил рулевой.
Витька и доложись ему: снимем заключенных с баржи да к красным А помощник в контрразведку, пришли оттуда двое. Вот такие дела, красногвардеец
Тихон спустился на палубу. Белесая, словно поседевшая от всего увиденного, Волга лежала между дымных берегов, стянутых железным мостом. Резов и Коркин сидели на лавке у борта, смотрели в сторону Волжской башни, возле которой на барже смерти под обстрелом и от голода погибло пятеро заволжских рабочих. Всего спаслось только сто девять узников.
С пристани, договорившись встретиться в райкоме, разошлись по домам.
Вот
и улица, по которой совсем недавно, зеленой и солнечной, шагал Тихон с Сережкой Колпиным. Трудно было узнать ее сейчас деревья стоят голые, обгоревшие, будто скорчившиеся от огня. Некоторые дома полуразрушены, с обугленными срубами. А иных и вовсе нет торчит посреди черного пожарища только потрескавшаяся печь с трубой.
Родительский дом цел, устоял. Но двери и оконные рамы распахнуты настежь, стекла выбиты. Калитка палисадника сорвана с петель и валяется в стороне. Рядом распотрошенная подушка в ситцевой наволочке в горошек.
Сердце у Тихона упало. Приостановился, бегом вскочил на крыльцо. Замер на пороге стулья и стол изломаны, посуда разбита, фотографии со стены и книги с полки раскиданы по грязному, затоптанному полу И ни души
Тихон опустился на уцелевшую скамейку, обхватил голову руками. Где искать мать и сестру? Живы ли? Кто устроил этот погром?
Из соседнего дома донесся надрывный женский плач. Тихон бросился туда в пустой, разграбленной квартире Колпиных плакала мать Сережки.
Подняла голову, перекрестилась.
Господи! Ты ли это, Тихон? Не чудишься ли?.. Ведь мы думали тебя расстреляли.
Стреляли, да не попали.
Как же ты в живых-то остался? не верила глазам женщина.
Чудом, тетя Катя.
Натерпелся, видать?..
Всякое было А Сережка где?
Женщина вскинула к лицу костлявые темные руки, закачалась из стороны в сторону.
Убили Сереженьку, заголосила она, задрожали худые, острые плечи. Не сразу смогла рассказать, что Алумов дознался, кто привел толпу к фабрике, и пришел в дом Колпиных с офицерами.
Сереженьке промолчать бы, синяки-то на молодом быстро сходят. А он не стерпел, Алумова обозвал по-всякому изверг этот в Сереженьку из своего оружия все пули выпустил. Как я с ума не сошла! Лучше бы он этими пулями и меня вместе с сыночком убил, опять затряслась в рыданиях женщина.
Не знал Тихон, какими словами успокоить ее. Да и не было таких.
Неужели Алумов после такого злодейства в живых останется? с ужасом заглядывала ему в лицо мать Сережки. Неужели его Господь не накажет?
Слово вам даю, тетя Катя: если жив Алумов поймаю гада, сам пристрелю.
Господь тебя простит, вытерла женщина слезы.
А где мои? Что с ними?
Неделю назад живы были. А потом и к ним Алумов заявился. Сказал, что тебя расстреляли. С матерью плохо стало. А этот леший пообещал вечером с офицерами прийти, поминки справить. Вот они с Ниной в лес и подались. Многие так сделали, но пока еще с нашей улицы никто не вернулся. Видать, боятся. Не знают еще, кто в Заволжье белые или красные.
А что же вы, тетя Катя, сразу не убежали, как мятеж начался?
Говорила я Сереженьке быть беде. А он одно заладил: стыдно мне, что я в такое время все в сторонке стоял, а прятаться и совсем плохо будет.
Кто в домах похозяйничал? Тоже Алумов с офицерами?
Как тебе сказать?.. Не одни офицеры, к ним всякой шпаны да ворья прибилось. Дома-то брошенные. И на мое старье позарились
Ночевал Тихон в квартире Колпиных. В своем доме, мрачном и обворованном, оставаться одному было тоскливо. Без сна лежал на Сережкиной кровати.
Сестра вернулась утром. Тихон видел из окна, как Нина, повязанная черным платком, подошла к крыльцу их дома и опустилась на ступеньку, узелок рядом уронило.
Тихон выбежал, застыл перед сестрой, боясь приблизиться к ней и услышать то, о чем уже догадался. Нина подняла на него глаза, испуганно попятилась. Стоял перед ней худущий парень в старой армейской гимнастерке, в латаных штанах, в солдатских обмотках. Так Тихона вырядили в госпитале, не до форсу было. Взял что дали, что по размеру подошло.