Соломин из Горисполкома. Видимо, не хочет с эсерами и меньшевиками ссориться, они забастовкой пригрозили. Может, ему и видней, мы не все знаем. Короче, пусть этим чекисты занимаются.
Арестованных передали в чека, оттуда их направили в Коровники. А через неделю Толканов и хозяин магазина «Ваза» бежали из-под конвоя, когда их вели на пристань разгружать дрова. А еще дней через пять на Стрелке прибило к берегу утопленника. В нем опознали торговца, убитого в затылок.
Тихон был уверен это Алумов навел банду на кассу Заволжских мастерских. Уговорил Лобова сходить в чека, поговорить насчет ограбления.
Их принял секретарь чека серьезный молодой человек в черной хромовой куртке. Тонкое, интеллигентное лицо тщательно выбрито, в лацкане красный матерчатый бант. На столе местная газета «Коммунист», на ней красный, остро отточенный карандаш.
Лобов рассказал, как перед ограблением кассы Тихон встретился в воротах мастерских с Алумовым, о занавеске в окне конторы, о приметах, которые назвал хозяин «Вазы».
Менкер внимательно выслушал его, что-то записал в тетрадку. Потом задумчиво протянул, поглаживая маленький подбородок с ямочкой:
Странно, странно. У нас на допросе он ничего подобного не говорил.
Ты что же не веришь нам? рассердился Лобов.
Ну что ты, что ты, товарищ Лобов. Какое может быть недоверие, ведь одно дело делаем. Вероятно, торговец решил себе цену набить, а у нас спохватился, побоялся.
Тут действует целая организация!
А где доказательства, дорогой товарищ?
Надо арестовать Лаптева и Алумова будут и доказательства. Подпольная касса в магазине их рук дело.
Торговец называл Лаптева какие еще доказательства нужны? добавил Тихон.
Эх, товарищи дорогие! проникновенно сказал Менкер. Вы что думаете мы всё можем? Дел горы кавказские, а сотрудников раз-два и обчелся. В губернии банды, вчера в Крестах нашего работника подстрелили. Будет жить или нет неизвестно. А меньшевики и эсеры только того и ждут, чтобы нас перед народом очернить. Арестуем Лаптева а он не виновен. Как тогда?
Товарищ Менкер, тут не просто бандиты, тут заговор настоящий, упрямо возражал Лобов. Нельзя Лаптева и Алумова на свободе оставлять.
Секретарь чека начал сердиться, нервно завертел карандаш в руке.
Слушай, Лобов! Нам лучше знать, заговор это или нет! Не можем мы по вашим приметам чернявый, горбоносый человека арестовывать. Это же будет явным нарушением революционного закона, а мы призваны его соблюдать!..
Так Лобов ничего и не доказал Менкеру.
Втравил ты меня, Вагин, в историю, ругался он, когда вышли на улицу. И правда чего с пустыми руками приперлись? Толканов бежал, торговец убит, Алумов, как говорится, не пойман не вор. Нужны веские доказательства, что есть заговор. Иначе никто не поверит.
Спустя месяц нашлись и доказательства
«Актеры»
Миленькие!.. Меня хозяин послал, у нас пьяные актеры разгулялись.
В милицию ступай, сказали ей.
Родненькие! Они наганами грозят.
Интересно, откуда у актеров наганы? удивился Лобов.
Когда отряд подошел к гостинице, хозяин, горничные, сторож толпились у входных дверей. Испуганно поеживаясь, прислушивались к тому, что делалось на втором этаже. Оттуда доносились крики, ругань, кто-то плясал, кто-то пытался петь:
Слышите?.. Сейчас палить начнут. Помогите ради Христа от этих постояльцев избавиться, житья от них нет. Целую неделю пьют, шумят, а сегодня и вовсе как с цепи сорвались. Не актеры это, а бандиты какие-то
Почему раньше не сообщили? прервал его Лобов.
Судите меня боялся, приложил руку к груди хозяин. Ведь они все, как один, с револьверами. Бабахнут и вспоминайте дети, как папу звали. А у меня две девочки и третье дите ожидается
Пятеро остаются здесь, скомандовал Лобов. Смотрите, как бы из окон не стали сигать. Остальные за мной
Хозяин гостиницы вжал голову в плечи, спрятался за спины красногвардейцев. По крутой лестнице поднялись на второй этаж. Длинным коридором, похожим на пенал, прошли к номеру, где бушевали гуляки. Встали по сторонам высокой двери, за которой сбивались пьяные, злые голоса:
В гроб Советы! В гроб рачьих и собачьих депутатов!..
Разгоним их к чертовой матери!.. И клинками! Клинками!..
Господа! Господа! У меня в Калужской губернии имение Пришли и всё до ниточки Даже железо с крыши сняли
Лобов расстегнул кобуру маузера:
Кажется, по адресу пришли, и кулаком постучал в дверь. Шум не утих, тогда он постучал тяжелой рукоятью пистолета.
Какая сволочь веселье ломает? заорали в номере, грянул выстрел. Пуля пробила филенку, впилась в стену коридора.
Лобов выпалил из маузера. В комнате вскрикнули, зазвенело разбитое стекло. Красногвардейцы прикладами винтовок ударили в дверь. Створки распахнулись, упал вырванный крючок.
Из-за стола, заставленного бутылками, тарелками с объедками, поднялись трое. На полу корчился раненный в плечо. Рядом, в луже вина, валялся револьвер.
Командир отпихнул его ногой в угол, приказал:
Поднимай руки! Поворачивайся к стенке! И не шевелиться
Раненого перевязали, увели вместе с другими задержанными. Оставшиеся красногвардейцы начали обыск. Под кроватями нашли «цинк» с патронами, карабин, пять бутылочных гранат. Под матрасами три браунинга.