Я не стал сообщать Диабе, что тайные тропы известны дивианцам, поставляющим на Дивию незаконное вино.
Нахмурившись от моего кажущегося безразличия, Диаба сказал:
Матушка моя была наивной женщиной. Она думала, раз акрабы летают над Дивией, то и за её пределами будут летать так же. Старая скотовозка не предназначена для глубокого неба. Недолгий полёт нашего небесного дома превратился в тошнотворно долгое падение. Я отчётливо помню, как мать отчаянно пыталась управлять скотовозкой, но она развалилась под напором ветра. Задняя часть оторвалась и улетела, одна стена рассыпалась в щепы. Ветер чуть не унёс меня, но по совету наёмника, собравшего нас в Путь, мать заблаговременно привязала себя и меня ремнями к остову акраба. А скотовозка падала и падала. В разломах и дырах я видел вращающиеся горы и леса. И они казались мне чем-то удивительным. Я был ещё мал и не понимал, что такое истинная твердь. Последнее, что помню, как мать обхватила меня, осыпая поцелуями. Потом тьма.
Используя драматическую паузу, Диаба осушил кувшин до дна. Я слушал, стараясь не выдать заинтересованность.
Потом я очнулся в чужих руках. Это были руки той Впрочем, нет, тебе рано знать. Ты ещё не сделал выбор. Скажу кратко: моё падение закончилось смертью матери, а я выжил и стал падшим поневоле.
История, достойная, чтобы её запечатлели в танцевальной «Игре Света», ответил я. Можно пригласить Шаати или Раану для исполнения танцев твоей матери
Диаба не отреагировал на мой тонкий и оскорбительный намёк. Он бравировал знанием дивианских традиций и локаций, но всё же он не настолько погружен в быт летающей тверди, чтобы знать о Шаати, Раане и Лиине троице неутомимых дивианских шлюх, чьи образы встречались в срамных «Играх Света».
Диаба сдержанно ответил:
Повесть моей жизни не выдумка, в отличие от сотканных из пылинок света сказок, которым застилают свой куцый ум высшие люди.
Все падшие родились в Дивии. И это самое упали с неё. Чего в твоей повести особенного?
Я поведал о своём происхождении не для того, чтобы тебя удивить, раздосадовано сказал Диаба.
А для чего?
Вопрос поставил его в тупик. Отпив из пустого кувшина, Диаба сказал:
Просто мало кто из падших знает и хочет знать правду о том месте, откуда их низвергли.
Никто, кроме тебя?
Меня и других борцов с летучими угнетателями.
Ясненько, вздохнул я. Теперь ты хочешь объяснить правду мне?
Ты сам убедишься в моей в нашей правоте.
А если нет?
Диаба пожал плечами:
Шаман выпустит
тебе кишки и поглотит твои грани. А твоё мясо Ну, ты знаешь продолжение.
Продолжение может быть другим.
Не может. Не рассчитывай, что мы допустим восстановление твоих линий. Мои бойцы это не те низкие, с которыми ты и твоё воинство имели дело ранее. Ха-ха, но в этом ты уже сам убедился, да?
Его слова звучали приговором. Чтобы не выдать испуга, я отвернулся.
К решётке подполз торговец.
Прости, светлейший господин, жалобно пробормотал он. Я услышал, что ты прирождённый как я. Могу ли я рассчитывать на твою милость? Умоляю, отпусти меня. Я хочу домой. Обещаю, что никогда в жизни не буду посещать низкие царства.
Диаба пару мгновений помолчал, будто размышлял. Но я видел, как он двигал щеками, накапливая слюну. Потом плюнул сквозь прутья решётки в торговца.
Тебе достаточно этого краткого ответа? Или мне позвать людей, чтобы они ответили подробнее, избив тебя палками?
Не надо подробностей, вздохнул торговец и отполз от решётки.
Диаба обратился ко мне:
Ты не такой, как другие прирождённые жители, да?
Чем же?
Ты демон. Ты не тот Самиран, который родился на Дивии, да?
Ладно, Диаба смог привлечь моё внимание. Впрочем, в его знании о моём демонизме тоже нет ничего удивительного.
Я ответил:
Всех неизлечимо душевнобольных, считавшихся на Дивии демонами, сбрасывают в грязь.
Врёшь. Шаман сказал, что у тебя
Тут к Диабе подошёл какой-то воин и негромко доложил что-то. Я разобрал ач-чийское выражение «высший гнев» и не сдержал радостной улыбки: «высшим гневом» ач-чийцы называли нападение небесных воинов.
Я продолжу раскрывать твои глаза в следующий раз, сказал мне Диаба и поспешно ушёл.
Надеюсь, что к тому времени ты сам закроешь глаза в смертельном сне, неуважаемый, радостно ответил я вослед, прислушиваясь к нарастающему за стенами башни шуму воздушной битвы.
Сначала никаких изменений в полёте башни не произошло.
И вот долгожданное грохот камней башни усилился. Пол и потолок нашей темницы, вздыбившись каменными плитами, резко накренились. Так как мои руки лежали на прутьях решётки, я успел ухватиться, а вот торговец и незнакомец в чёрном халате, отлетели к стене. На торговца вдобавок опрокинулась деревянная лохань с нечистотами, куда мы успели по нескольку раз сходить.
Отплёвываясь от залившей лицо туалетной жижи, торговец зарыдал:
Ну как же так Почему всё на меня
Крепись, уважаемый, ободрил я, Видишь, как трясутся стены?
Не вижу! Торговец зажмурился, чтобы нечистоты не попали в глаза.
Каменные башни встретились с нашими дозорными на Молниеносных Соколах!
Меня спасут? недоверчиво спросил торговец.
Слышишь грохот? Это взрываются наконечники дерридов.