Вдруг Алиса улыбнулась и запела старинную английскую песню. И снова поразила всех. Высокое сопрано, теплое, нежное, прелестного тембра, звучало с такой силой, о какой и думать было немыслимо, глядя на это хрупкое дитя. Погрузив всех за собой в какой-то высший мир, девушка сказала:
Теперь, папа, дуэт. Или я прекращаю.
Под общим напором просьб пастор подошел к роялю. Дочь начала дуэт, но когда вступил отец, то невольное «ах» вырвалось у всех. Тихий, спокойный пастор внес в свою партию такой бурный темперамент, такое виртуозное артистическое исполнение, которых от него никто не ждал. Его исключительной мощи и красоты бас не заглушал голос дочери, а служил ему основой.
Я никогда, ни в одной опере не слышал такого исполнения, тихо сказал лорд Мильдрей, а я был во всех театрах Европы.
Отец, бросилась Наль на шею Флорентийцу, неужели ты не споешь мне и моему мужу сегодня, чтобы напутствовать нас твоей песней и завершить ею наш венчальный обряд?
Флорентиец встал, поговорил с Алисой и пастором, и зазвучал старинный итальянский дуэт. Что было особенного в голосе и пении Флорентийца? Ведь только что всем казалось, что великая музыка, выше всех философий, лилась в песнях отца и дочери. Сейчас же звенела мощь баритонального тенора, для которого не было ни пределов высоты, ни предела власти и силы звука. Он превосходил все человеческое, земное и открывал небесные сферы, звал в иные миры, убирал все телесные преграды, точно касался самого сердца.
Опомнившись от изумления, во внезапно наступившем молчании присутствующие увидели Алису на коленях перед Флорентийцем, рыдающую, уткнув лицо в его чудесные руки. Подняв девушку, отерев нежно своим платком ее глаза, он обнял вместе отца и дочь и сказал обоим:
Хотите ли вы оба, чтобы я стал вам Учителем?
О, Господи, я отвечаю за себя и за дочь. О таком счастье, как быть руководимыми вами, мы и не мечтали.
Алисе надо самой за себя ответить.
Лорд Бенедикт, я хочу учиться жить, идя за вами, не только учиться у вас музыке.
Отец, бросилась и Наль к Флорентийцу, я должна подарить что-то Алисе, я не могу не признать ее сестрой, потому что она подготовила меня к твоему пению. Иначе я бы умерла.
Прошу всех за мною, сказал хозяин. Он взял под руки Алису и Наль и провел всех в свой зеленый кабинет. Там он подвел гостей к небольшому столу, где лежало несколько футляров. Он взял один из них, вынул оттуда золотой пояс, в который были вправлены крупные изумруды, и надел его на талию Алисы.
Пояс дарит вам, своей подружке, Наль. А это мой вам подарок. И на шее Алисы засверкал изумрудный крест, осыпанный мелкими бриллиантами.
Это, дорогой сэр Уодсворд, прошу вас принять от моей дочери, и он подал пастору золотые часы на такой же цепочке, а перстень примите от меня, сказал он, надевая пастору крупный изумруд с бриллиантом на мизинец левой руки.
Вас, лорд Мильдрей, я прошу принять этот браслет от меня, в обмен на тот, который вы подарили моей дочери. Разница в том, что здесь зеленые камни, а в том браслете топазы. Я не сомневаюсь, что вы уже поняли: самое чудесное в вашей жизни еще впереди. А это кольцо просит вас принять моя дочь. И на мизинце лорда Мильдрея засверкало такое же кольцо, как у пастора.
Это еще не все, Алиса. Мой зять просит вас принять в память о сегодняшней музыке это жемчужное ожерелье, и он сам наденет его вам.
К смущенной Алисе подошел Николай и ловко застегнул на ней точно такое же жемчужное ожерелье, какое было на Наль.
Теперь надо звать наших дам, сказал Флорентиец, не переносящих музыки, а также их кавалера, лишившегося ее. Но я надеюсь, Алиса, вы не откажетесь его, беднягу, вознаградить в дальнейшем вы споете и сыграете ему?
Я ваша ученица, лорд Бенедикт, как прикажете, так я и поступлю. Только она замялась, взглянула на опустившего глаза отца и много тише, печально продолжала: Это всегда вызывает ревность Дженни и раздражает маму, когда я играю Сандре.
Мы постараемся избежать этих несносных слагаемых, рассмеялся Флорентиец и вышел из комнаты за своими отсутствующими
гостями.
Лица дам, когда они вошли в комнату, были довольно кислы, и стали еще кислее, когда они увидели одаренных драгоценностями Алису и пастора. Флорентиец, взяв со стола самый большой футляр и открыв его, подошел к пасторше и подал ей чудесное ожерелье из опалов и бриллиантов, такие же серьги и брошь.
Примите этот дар от моей дочери, кланяясь ей, сказал хозяин.
Но это царский подарок. Как мне вас отблагодарить, лорд Бенедикт?
Я здесь ни при чем. Это дарит вам моя дочь, чрезвычайно любезно, но холодно ответил хозяин.
Пасторша подошла к Наль, рассыпаясь в благодарности и уверяя, что опалы ее любимые камни. Наль любезно помогла ей надеть драгоценности. Флорентиец тем временем подал Дженни такой же золотой пояс, как у Алисы, только из сапфиров, от лица дочери, и от себя брошь из жемчуга и бриллиантов. Дженни сияла не меньше матери, но огонь зависти блеснул в ее глазах, когда она увидела на шее сестры драгоценный жемчуг.
Ну, Сандра, остался ты один. Вот тебе часы от Наль, о которых ты мечтал.