И он идет. Вижу высокую, укутанную в черное фигуру. Идет медленно и неотвратимо. И я уже знаю, что это Келисс. Знаю просто по походке, по тому, как немного исподлобья осматривается по сторонам. Готова поклясться, что при этом улыбается своей неизменной усмешкой, следы которой я каждый день вижу на лице моего нашего сына.
Дергаюсь было, чтобы бежать к нему, кричать, рвать горло в клочья, вырвать ответ, где он пропадал все это время. Как мог бросить меня?!
Но остаюсь стоять на месте.
А он, точно нарочно, идет спокойно и вольготно. И мне кажется, что в целом мире остался только Кел все остальные вокруг просто остолбенели и наблюдают. Даже снег прекратил, даже ветер стих.
Скрип приближающихся шагов по снегу точно удары по моим натянутым нервам. Раз, другой этот звук почти гипнотизирует меня, заставляет выбросить из головы все иные звуки.
Он очень исхудал, но по-прежнему выгляди так, будто его лицо вырубил из белого мрамора самый искусный в мире мастер. В немного запавших глазах знакомый насмешливый взгляд. И этот взгляд облизывает меня с головы до ног наглый, уверенный, обжигающий.
Сглатываю наполнившую рот слюну.
Я даже не знаю, что ему сказать.
Мне одновременно хочется и броситься ему на шею, и сбежать, спрятаться, сделать вид, что ничего этого нет, что мой Кел так никогда и не вернулся. Так будет проще мне проще. Потому что Хёдд сегодня и Хёдд полгода назад две совершенно разные женщины. Но если вчерашняя Хёдд видит в Келиссе любимого мужчину, то Хёдд сегодняшняя видит в нем чужака, появление которого принесет только проблемы. И мне самой противно от подобных мыслей.
Здравствуй, Хёдд, говорит он, остановившись от меня на расстоянии шагов четырех. Прости, что задержался. Оказывается, даже заклинатель Костей не в силах со всем справиться.
Здравствуй, Келисс, проталкиваю слова через внезапно пересохшее горло. Рада видеть тебя в добром здравии.
Стою прямо, точно кол проглотила.
Несколько мгновений он смотрит на меня и я замечаю тень не то удивления, не то недовольства, скользнувшую по его лицу и быстро исчезнувшую без следа.
Рада ли? усмехается он. И что, даже не пригласишь меня в дом? Извини, что без предупреждения. Но, признаться, я немного устал с дороги. Отвык, знаешь ли, от долгих перелетов, да и погода мерзкая. Ты же знаешь, зима совсем не мое время.
Знаю, говорю уже спокойно, даже получается выдавить из себя нечто, похожее на улыбку. Надеюсь, достаточно радушную. Разумеется, Большой Дом всегда рад высокородным гостям. Я прикажу накрыть стол в трапезном зале.
Не так я представляла нашу встречу. Даже близко не так. Но там, в своих мечтах, я была абсолютно свободна. Не зависела от чужого слова, а от меня не зависели чужие жизни. И мне до сжавшегося в трепещущий комок сердца больно видеть перед собой Келисса и не иметь возможности даже коснуться его.
Никогда не желай того, чего не в силах принять.
Боги, но я все равно благодарна вам за воскрешение Келисса. Он должен жить. Обязан. Даже если одной глупой маленькой северянке больно на него даже смотреть.
Кел кивает и предлагает мне первой следовать к гостеприимно распахнутым дверям. Поворачиваюсь к нему спиной и иду, а по плечам и ниже точно раскаленными плетьми прохаживаются. Как же трудно держать себя в руках, как же трудно оставаться спокойной хотя бы внешне. Но внутреннюю буря я точно не силах победить. Меня едва не колотит, лицо то горит жаром, то покрывается холодным потом.
Хорошо еще, что Хельми лежит на руках тихо и
почти не шевелится. А Кел видел его под моей накидкой? Наверняка видел.
В трапезном зале уже суетятся слуги, споро накрывают на большой отполированный стол.
Располагайся, указываю Келу на ряд из нескольких кресел с высокими спинками места для важных гостей.
Сама же усаживаюсь напротив, между нами несколько метров свободного пространства: слишком много для женщины, которая может вновь обрести своего любимого мужчину, но абсолютно достаточно для женщины замужней и уважаемой.
Келисс наливает себе вина и салютует мне кубком. Отвечаю ему, но к вину не притрагиваюсь. Заклинатель же выпивает сладкий терпкий напиток в пару больших глотков. Глубоко вздыхает, жмурится, а затем откидывается на спинку, устраивается поудобнее.
Как дела? спрашивает Кел, осматриваясь по сторонам, будто надеется выискать взглядом какие-то изменения.
Слава богам, все хорошо. Ты появился очень вовремя не знаю, зачем собираюсь сказать ему об этом, но голова действительно разрывается от мыслей и я просто не знаю, какую из них ухватить. Через несколько дней начнется Белая ярмарка.
Большое дело, кивает тот. Ну а вообще, как с личными делами?
Я понятия не имею, знает ли он о моем новом замужестве. Но скрывать этот факт будет глупо и трусливо. Я бы предпочла рассказать ему об этом потом, позже, когда вокруг не будет десятков внимательных глаз и ушей. В том числе халларнских. Впрочем, совершенно без разницы, кто услышит нечто такое, что не должна говорить замужняя женщина чужому для нее мужчине. Северные законы здесь куда суровее халларнских.
Прости, я повторно вышла замуж, выпаливаю на одном дыхании, пока трусость не взяла верх.