И давно вы знаете?
С тех пор, как ты по нему сохнешь.
Ой блин.
Феромоны.
И тут до мена дошло
Значит, Сашхен тоже знает? я что хочу сказать: у Владыки стригоев нюх не хуже, чем у Рамзеса.
О-ё-ёй.
Куда ему, фыркнул пёс. Наш Сашхен настолько поглощен другими делами, что на тебя и
Ну давай. Договаривай, голос у меня дрогнул. На меня и не смотрит, пёс страдальчески поднял белые брови.
Посидели молча, наблюдая, как в стёклах многоэтажек на той стороне улицы отражается заходящее солнце.
А знаешь что, сказала я минут через пять, поднимаясь с лавочки. В жопу его, этого Сашхена. У нас с тобой своя жизнь, ага? Пойдём лучше к Геньке, он тебе обрадуется. А когда вернёмся, я вымою тебя сама, в домашней ванне.
Ави опять ругаться будет, пёс поднял тяжелый зад и вильнул хвостом. Шерсть, мол, сток забила
Но было видно, что мысль ему нравится.
У меня французский шампунь есть, пообещала я. Аннушка подарила. Для защиты от желтизны платиновых волос. Сиренью пахнет.
Сирень это хорошо, фыркнул пёс и мы пошли дальше.
Положив руку на холку Рамзеса, я счастливо вздохнула.
Жизнь прекрасна и удивительна.
А Сашхен? Да ну его в Ну, вы поняли.
Генька нам обрадовался.
Спросил конечно, почему я вчера не пришла, и почему сегодня школу прогуляла, но я сказала, что приехала крёстная из Лондона, и мы с ней по магазинам ходили. А что?.. Практически правда.
О новой моей стрижке Генька ничего не сказал. Но заметил, это точно: когда он на меня смотрел, глаза у него делались аж квадратные.
Ну, а колечко в носу он уже видел: я так в школу приходила.
Так им и надо, сказал он тогда. Кому и что надо, я уточнять не стала. Ясен перец, Жанке с Юлькой из класса. Как увидели совсем квёлые сделались. Им, отличницам, это как серебряный кол в печень.
Погуляли мы здорово: недалеко от Генькиного дома была такая собачья площадка: там и горки, и стенки, и бревно, по которому бегать можно Бегали, правда, мы с Генькой Рамзес чётко дал понять, что ни
на какое бревно он не полезет, слишком стар он для этого дерьма. И пошел валяться на травке.
Но мы оторвались по полной: я сделала Геньку два из трёх. В смысле, обогнала на полосе препятствий.
К нам даже парень подошел, он служебную овчарку выгуливал. И поинтересовался: не хотим ли мы с Генькой в секцию юных пограничников. Ну и Рамзес конечно, как же без него?
Мы вежливо отказались.
Рамзес своё отслужил: кто в армии был, тот в цирке не смеётся. Мне Тварей ночных хватает. А Генька так вообще ботаник, он больше компьютерные стрелялки любит.
Возвращались домой в темноте. Генька порывался меня проводить, но я сказала, что меня уже провожает Рамзес, и он успокоился.
А потом это и случилось
Шли мы мимо одной подворотни, мы мимо неё сто раз ходили, это соседний с Генькиным дом, и тут я почуяла
Ну да. Тварь.
Мы с Рамзесом переглянулись, а потом одновременно посмотрели на Геньку. План был очевиден: проводить его, как ни в чём ни бывало, до дому, а потом вернуться, и
Блин. А с чем вернуться-то? Я ж не на охоту, я гулять шла. С собаченькой и лучшим другом.
Ни дерьма, ни ложки, рыкнул Рамзес. И был совершенно прав.
А? встрепенулся Генька. Ты что-то сказала?
Пошли быстрей, я ускорила шаг. Бабушка волноваться будет.
Нет, ты подожди я закатила глаза. Знаю этот тон: теперь он ни жизни не отступит. Кажется, там что-то есть. Что-то Он поморщился, как от лекарства. Что-то плохое. Страшное.
Я моргнула.
Ничего там нет. Показалось тебе.
И тут из глубины двора донёсся крик
Горло перехватило. Я глянула на Рамзеса: что делать?
Но светлый хвост лишь мелькнул, и пропал в тёмной подворотне, и я бросилась за ним.
Через секунду остановилась и посмотрела на Геньку.
А ты куда?
Как куда?.. он вылупился своими зелёными глазищами. Там же кричали.
Там Тварь. И судя по крику, она до кого-то добралась
Но ведь Генька! Но ведь Тварь
А, ладно, некогда щас разбираться.
И я сорвалась с места. Генька за мной.
Я чувствовала: Тварь где-то рядом.
Из глубины души поднялось возмущение: оборзели вконец. Уже и по подвалам не тихарятся, внаглую рыщут!
Оказалось, всё просто: в глухой, запущенный двор выходили двери чёрных лестниц. Они были заколочены, досками крест-накрест.
Напротив гаражи.
С десяток ржавых ворот глядело на пустырь, в заросший бурьяном двор. Машин в них давно никто не держал трава росла повсюду, никаких следов шин.
Тварь была там.
Рамзес уже стоял передними лапами на одной из створок, издавая утробный инфразвуковой рык.
Неожиданно дверь подалась, её толкнули изнутри, и прямо на нас, издавая тот самый истошный крик, рванул кто-то с синей мордой, прямо на четвереньках.
Сунув руку под куртку, я рванула из кобуры Бараша Я ж не дурочка, совсем без оружия на улицу выходить, Бараш всегда со мной. У меня и кобура специальная, на эластичных ремнях
Палец уже лежал на спусковом крючке, но я вовремя остановилась.
Это был алкаш. Он так и припустил через двор, на четырёх мослах, и исчез где-то за бурьяном.
Фух, глаза Геньки, как приклеенные, следили за Барашем в моей руке. Кажись, пронесло. Это просто пьяница. Назюзюкался до зелёных белочек, и давай орать.
Но я не спешила убирать пистолет. Там, в гараже, всё ещё была Тварь. Я её чувствовала, Рамзес её чувствовал И Генька её чувствовал: он всё время косился в темноту, потом нервно сглатывал.